Всем спокойной ночи - [106]

— И что потом?

Впервые, как мы вломились к ней, Лора Линн Бэйд замялась.

— Я… мой отец… я не хотела, чтобы он прошел через все это, чтобы к нему явилась незнакомая девица с подобными обвинениями. Поэтому я ему соврала, мол, моему доктору нужен его анализ крови для анамнеза всей семьи. Мы с ним поехали в город, пошли к его врачу, и я вернулась в Нью-Йорк с образцом крови. И — о чудо…

Она пересекла комнату, отодвинула один из телевизионных экранов, за которым прятался сейф, от стены, и, покрутив тумблеры, открыла дверцу.

Внутри лежал конверт и книга в мягкой обложке, обернутая в красную бумагу. Лора Линн Бэйд вытащила их. Я заметила на обложке слова «гранки без корректуры» и имена двух авторов: «Лора Линн Бэйд и Кэтрин Кавано». Она открыла конверт и извлекла оттуда листок желтой бумаги — машинописную копию бланка больницы Леннокс-Хилл, третий экземпляр.

— Вот, смотрите.

Она указала на строку посередине страницы и торжественно прочитала:

— Результат отрицательный.

Мое сердце сжалось, когда я просмотрела бланк и нашла там имена Бо и Китти.

— Ох!

— Да уж, — усмехнулась Лора Линн Бэйд, выхватывая листочек из моих рук. — А теперь убирайтесь!

Ее тон был таким же свирепым, но лицо выглядело хрупким и измученным, как у маленькой девочки, нарядившейся в мамин костюм. Когда она снова плюхнулась на диван, я заметила, что ее босые пятки были грязными. Я посмотрел на дату анализа.

— Это было шесть лет назад, — сказала я.

Она кивнула.

— Но если вы знали, что Китти вам не родственница, то зачем позволяли ей работать на вас?

— Наверное, я ее жалела. Китти была такой безупречной, такой умницей, но когда речь заходила о ее матери… Она становилась ненормальной. Вот. Возьмите это.

Она протянула мне книгу. На обложке я увидела слова, жирно написанные черными чернилами: «Хорошая мать».

— Я сказала вам правду. Она была хорошим писателем. Вероятно, и хорошей матерью.

— Какая жалость, — вздохнула Джейни, когда мы отъехали от дома Лоры Линн Бэйд в ледяную черную ночь.

Я крепко зажмурилась, задрожала и громко застонала.

— Что я скажу Бену?

— Предоставь это мне.

Я затрясла головой при одной только мысли, какое объяснение выдумает моя подруга. Но, оказалось, мне незачем было беспокоиться.

Когда мы въехали в гараж, дом был темным, двери заперты, все трое детей спали, и хозяйская спальня пустовала. Бен в очередной раз предпочел гостевую спальню удовольствию от моей компании. А когда на следующее утро я проснулась, он уже уехал.

К десяти часам я натянула джинсы и кофту, найденную в корзине с грязным бельем, завезла детей к Сьюки Сазерленд, где они должны были поиграть с ее детьми, и сделала коктейль «Кровавая Мэри».

Мы с Джейни провели утро, выпивая за столом в кухне.

— Какая жалость! — Джейни добавила соус «Табаско» в наши стаканы. — Было бы потрясающе, если бы Филипп оказался ее мужем… и братом… и мужем… и братом.

Я сделала глоток и отодвинула стакан.

Сьюки сказала, что дети могут оставаться у нее до двух часов, будет нехорошо, если я приеду под хмельком и уроню еще ниже свою репутацию среди мамаш Апчерча. Если такое вообще возможно.

— Или если бы Лора Линн оказалась ее сестрой, — произнесла Джейни. — Мне это тоже подошло бы.

— Не Филипп Кавано! — возразила я. — Не Бо Бэйд. Не Джоэл Эш. Не Тед Фитч. Что же мне теперь делать? Бегать по Нью-Йорку, стараясь вычислить, с кем еще спала Джудит Медейрос?

— Знаешь, я люблю тебя, — сказала Джейни. — Но если это твой план, то я в нем не участвую.

Она подняла стакан для тоста.

— Да, у этой женщины была бурная светская жизнь.

Я разрезала лайм на ломтики и выжала сок в свой стакан.

— А что насчет Джуди? Что сказали полицейские?

— Типичный висяк — фактически, дела и не было. Одинокая женщина, предположительно художница, умерла со шприцем в руке. В семидесятые годы по такому делу в Гринвич-Виллидже даже бровью никто не повел. В отчете следователя сказано, что у нее не было следов от инъекций…

— Ты видела отчет следователя?

Джейни самодовольно улыбнулась.

— Можешь заставить их снова открыть дело?

Она помешала свой напиток, и кубики льда застучали друг о друга.

— Я попытаюсь.

— Может, у Эвана есть еще кое-какая информация?

Мысль, чтобы начать все с нуля, искать мужчин, находить их, задавать им вопросы, привела меня в отчаяние.

— Давай начнем с начала, — предложила Джейни. — Почему люди убивают? Любовь или деньги. Преступления по страсти или из-за страха разорения.

— Очевидно, — кивнула я, чувствуя себя опустошенной после всех разочарований, алкоголя и вчерашнего пилатеса.

Я скрестила руки на столе и опустила на них голову.

— Пойди и прими ванну, — посоветовала Джейни. — Я привезу детей.

— Точно?

Я пошарила по столу в поисках ключей и перебросила их ей.

— Я в порядке, если только она не начнет обсуждать свои соски. Иди, — сказала Джейни и повела меня к лестнице.

Через пять минут Джейни отъехала от дома. А я позвонила в «Контент». Нахальная секретарша на сей раз соединила меня сразу.

— Я провела День благодарения в Кейп-Коде, — сказала я Джоэлу Эшу. — Разговаривала с Бонни Верри. Она рассказала мне, что искала Китти.

Пока Джоэл Эш молчал, шум на линии был почти неразличим. Я представила, как он с закрытыми глазами сидит за столом, примерно таким же, как у меня в «Нью-Йорк найт», — металлическим, старым, покрытым боевыми шрамами.