Вселенские Соборы - [40]

He без некоторой сценической искусственности во время этих дебатов объявляют радостное известие ο прибытии Урсакия и Валента с казавшимся невероятным известием o том, что все представители западного собора подписали наконец «Никское исповедание», в котором нет ни «единосущия», ни даже «подобосущия», a только «подобие». Констанций был в восторге от такого совпадения в общем результате западной половины «вселенского» собора с восточной. Оставалось только просмотреть текст и, может быть, его в чем-то отшлифовать. Снова начались очные ставки пред императором вождей двух партий. Беспринципная смелость Акакия и Евдоксия давала им победу в глазах императора. Оба они анафематствовали свое аномейство. От омиусиан потребовали также пожертвовать каким бы то ни было, прямым или косвенным, маневрированием термином «усиа». После немалых споров омиусиане наконец сдались и подписали «Никскую веру». Это случилось в вечерне-ночном заседании как раз в новогоднюю ночь на 1 января 360 г. Так получился после всей лукавой волокиты официальный результат искусственного «вселенского» собора в Арле-Селевкии. Императорский центр отныне с формальным правом предложил всем возглавителям церкви Востока и Запада объединиться на умолчании и об аномиос, и об омиусиос – всем стать омиями. B это «казенное» объединение входили разнородные элементы: и а) старые ариане Урсакий с Валентом и Георгий Александрийский, и b) надевшие овечью шкуру аномеи Евдоксий с Акакием, и с) многочисленные невольники на Западе и Востоке. Все должны были стать

омиями.

Такой результат, выжатый политическим давлением, не мог дать вселенской церкви догматического выздоровления и успокоения. Тем более что приближался момент быстрых смен на императорском троне со сценарием восстановления в империи даже язычества Юлианом Отступником. A пока на краткий срок тщились на верхах около Констанция консолидировать достигнутое соглашение. Акакиане держались около двора. Сюда же в 360 г. теперь смело перешел из Германикии Евдоксий. 15 февраля 361 г. предположено было торжество нового освящения разрушенной землетрясением и вновь построенной церкви св. Софии. Это было поводом к созыву довольно широкого собора не только местного, a гостеприимно принимавшего и гостей-епископов издалека. Однако когда находившийся поневоле на Востоке Иларий Пиктавийский выразил желание присутствовать на соборе, то его просто выслали домой в Галлию. Этот собор, чувствуя под собой твердую опору государственной власти, решил углубить и укрепить свою вселенскую диктатуру и проявить свою власть и в вероучительной, и в канонически-административной областях. Были пересмотрены символические тексты 4-й Сирмийской формулы, так называемой «датированной веры», Никской формулы. Из последней выражение «омиос ката панта» сокращено до одного только слова «омиос». «Ката панта» выброшено. Запрещено употребление термина «ипостасис», ибо василиане стали употреблять его иногда вместо запрещенной «усиа». Крайний Аэтий удален императором в ссылку. Под разными каноническими предлогами низложено 11 видных омиусиан, в том числе Василий Анкирский, Евстафий Севастийский, Македоний Константинопольский, Кирилл Иерусалимский. Последний за то, что будто бы растратил церковное имущество: продал ризы из дорогой парчи, и эту материю видели в одеждах какой-то актрисы. Вновь просмотренные вероисповедные тексты постановлено генерально подписать всему епископату. Покорно подписали, как вспоминают потом Великие Каппадокийцы, и Дианий Кесарие-Каппадокийский, и отец Григория Богослова – Григорий Назианзский. Но крайне левые арианствующие не простили Евдоксию его «предательства» и Аэтия, и других верных арианской левизне, подвергнутых ссылке за неподписание Константинопольских формул. Верные своей арианской левизне не пошли за официальными акакианами-омиями. Подрываемые этим акакиане вынуждены были смягчить свое отношение к сговорчивым из омиусиан. Поэтому согласились освободившиеся кафедры, после ссылки крайних ариан, предоставлять и василианам. Β таком порядке на анкирскую кафедру прошел будущий чисто православный Афанасий – друг Василия Великого. Лаодикийскую кафедру получил Пелагий, через два десятилетия православный член II Вселенского собора. Итак, Констанцию казалось, что он достиг наконец поставленной себе цели – дал церкви мир. Но это было еще самообольщение. Политические потрясения вскрыли всю иллюзорность этого нереального, a только официального «мира церкви».

* * *

Придворные приверженцы Константина Великого тотчас после его смерти истребили всех возможных претендентов на императорский пост. И все-таки были скрыты и уцелели два его племянника, дети его брата Юлия Констанция, Галл и Юлиан. Когда прошла горячая минута, они были вновь признаны в достоинстве носителей и наследников власти со званием кесарей. Но на душе Юлиана навсегда осталась кровавая царапина и вражда к партии убийц его отца, дядей и братьев. Убийцы действовали под знаменем новой религии и утверждения христианской династии. У Юлиана по инстинкту залегло в душе отвращение к этой новой религии и влечение ко всем красотам старой, языческой. Тем более что по инерции среди профессиональных учителей, которых привлекали для образования Юлиана, господствовала еще старая традиция тщательного изучения античных, т.е. языческих, литератур. Материал действительно чарующий. Наряду с ним новый библейский материал мог казаться положительно антиэстетическим, только морализирующим, лишенным специфической красоты античности. Помимо этих личных симпатий Юлиана весь материал и методы школы, воплощавшиеся в традиционной профессии учителей, были языческими, дохристианскими и внехристианскими. Школьно учиться значило изучать античное язычество.