Все совпадения случайны - [57]

Автобус притормозил, и она открыла глаза, опасаясь, не пропустила ли свою остановку. Нет, ей только на следующей, оттуда совсем близко до квартиры матери. Теперь это ее убежище.

Когда она вошла, сиделка все еще была на месте, а мать смотрела телевизор, звук которого был включен на полную мощность, чтобы заглушить шум пылесоса. Кэтрин хотелось повернуться и, ни на минуту не задерживаясь, выйти, но идти ей было некуда. А здесь она была в безопасности, хотя и понимала, что покой этот хрупок и в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь.

На голосовой почте сообщение от Саймона. Она и не думала его выслушивать. Мобильник ожил вновь. На этот звонок она тоже не обратила внимания, отключила телефон и начала обход дома: поцеловала мать, помахала рукой сиделке Эйлин, заварила чай и присела, прикрыв глаза и не обращая внимания на шум в квартире. Когда она вновь открыла их, Эйлин уже надевала туфли, готовясь уйти. В доме тихо, телевизор выключен.

– Пока, – сказала Эйлин, – увидимся на следующей неделе. – И вышла, не дождавшись ответа Кэтрин.

Мать крепко спала. Кэтрин вообразила, как они с ней сидят бок о бок, обе спят, хотя и сомневалась, что у нее получится попасть туда, где сейчас пребывает ее мать. Она встала и пошла в спальню.

На телефоне два новых сообщения. Кэтрин прослушала все три – одно от Саймона и два от сотрудницы отдела кадров. Потом села на кровать и набрала номер.

– Добрый день, это Кэтрин Равенскрофт. Мне звонила Сара Финчэм. – Она надеялась, что эта дама «на совещании» и ей не придется говорить с ней.

– Добрый день, Кэтрин. Спасибо, что позвонили. – Кэтрин молчала. – Насколько я понимаю, у вас на работе сегодня случился инцидент. – Кэтрин по-прежнему не говорила ни слова. –  Саймон заявил, что не намерен давать делу ход. Тем не менее мы вынуждены зарегистрировать факт физического насилия. В вашем деле появится соответствующая запись, хотя, повторяю, Саймон не выдвигает никаких претензий.

– Ясно. – Кэтрин услышала, что мать зашевелилась, и прикрыла трубку рукой.

– И нам придется проверить заявления, сделанные мистером Стивеном Бригстоком. Звучат они серьезно. Уверена, что это понимаете. Желаете что-либо сказать на данной стадии?

– Нет.

– Ну что ж, думаю, вам стоит недельку не появляться на работе – да, для начала, по меньшей мере, неделю. – Она замолчала. – Кэтрин? Вы меня слышите?

– Да-да, слышу.

– Я понимаю, у вас большие нагрузки, много работы…

– Работа здесь ни при чем. И нагрузки у меня нормальные. Я возьму отпуск…

– В этом нет необходимости. Отпуск вы можете сохранить… Я выпишу вам увольнительную по болезни.

Это у гребаных кадровиков такой жаргон, когда они хотят сказать: с тобой сплошная головная боль.

– Полагаю, нам стоит поговорить через неделю, когда вы вполне придете в себя. Тогда и обсудим последующие шаги. – Молчание. –  Может, вам стоит проконсультироваться с кем-нибудь насчет того, как лучше сдерживать себя. Уверена, вам посоветуют что-нибудь стоящее. Мы могли бы принять участие – например, заплатить за консультацию. С каким-нибудь независимым специалистом, и, разумеется, конфиденциальным образом. Как вам такой вариант?

– Что ж, хорошая идея, – с трудом выдавила из себя Кэтрин.

– Мы готовы заплатить за четыре сеанса. После этого, если захотите продолжить, уже за собственный счет… Кэтрин?

– Да, да, хорошо. – Вот и все, что она способна выговорить.

Собеседница попрощалась и повесила трубку. Кэтрин легла на кровать. Все шло самой собой. Все шло помимо нее, а ее куда-то уносило, и она закрыла глаза и отдалась этому течению.

1993, лето

Было восемь вечера, когда Кэтрин, бережно укрыв сына, уложила его спать. Предварительно она задернула в детской шторы, благодаря чему удалось заставить его поверить, что уже стемнело, хотя из ее комнаты было видно, что на улице еще светло. Для испанцев было слишком рано, так что в расположенном напротив гостиницы баре сидело лишь несколько любителей пива из Северной Европы. Спать Кэтрин не хотелось. Она надела джинсовую юбку и рубашку, поправила прическу. Выглядела она хорошо. Кожа покрылась легким загаром, и Кэтрин с сожалением подумала, что все это пропадает зря, поскольку Роберта рядом нет и он не может насладиться вместе с ней этим миром и покоем. Она взяла книгу, сигареты и ключ и спустилась вниз. Девушка на ресепшн пообещала присмотреть за Николасом, если он вдруг появится, хотя Кэтрин знала, что это просто слова. Если уж заснет, то ни за что не проснется.

Она села за столик на террасе бара, выходящей к морю. Официант принес ей жареный миндаль и свежих анчоусов; она заказала маленький графин белого вина. Дождавшись, когда его принесут, она закурила, глубоко затянулась и почувствовала вдруг, что ей хорошо. Может, и дальше будет не хуже. Она посмотрела на море. Легкие волны облизывали прибрежный песок. На пляже еще оставались люди: семьи – местные, испанцы, решила она, – и несколько пар, задержавшихся посмотреть закат. Вот тут-то она и заметила его.

Он пил пиво и курил. На нем была бледно-зеленая футболка. Он повернулся и посмотрел на нее. Она смутилась: кажется, он успел перехватить ее взгляд. И с чего это она на него уставилась? А потому, что он был открыт взгляду. Потому что он был единственным, кто стоял спиной к морю и не проявлял интереса к величественному зрелищу солнечного заката. Он смотрел в сторону променада, и, поймав его взгляд, Кэтрин улыбнулась. Это не был флирт, это была чисто инстинктивная реакция, пусть даже сам он не послал ей и подобия улыбки. Просто ей не хотелось показаться нелюбезной. Она была на отдыхе. Вот и улыбнулась. На улыбку он опять-таки не ответил и от этого показался старше, чем был на самом деле. А она ощутила какую-то неловкость, поняв, что он знает, что она здесь одна.