Все случилось летом - [159]

Шрифт
Интервал

К слову сказать, и мы в кафе не сидели за пустым столом. Да это было бы и невозможно: кафе такое же предприятие, как все прочие, и ему положено план выполнять, а коль скоро ты не желаешь включиться в его выполнение, катись отсюда, убирайся подобру-поздорову, и при подобном отношении, само собой, разговора у нас бы не получилось. Так что мы до тех пор пополняли свой стол, покуда нам не сделалось совсем тепло и радостно и буфетчица уж заикнулась, не пора ли нам обоим восвояси. На улице мы распростились. На прощание Паулис, возложив руки на мои плечи, этак ласково сказал:

— Передай своим близким, пусть ко мне обратятся, когда вздумаешь сыграть в ящик. Я приду тебя проводить. Причем задаром. Разрази меня гром, если возьму хоть копейку. Над твоей могилой произнесу речь, каких никогда еще не произносил, помяни мое слово, ты в гробу прослезишься от умиления…

Вот как было дело… Иду я в одиночестве домой, а душа пузыри пускает, всякие мысли лезут в голову. Смотрю: светятся окна, — как сказал бы Вейденбаум, — там тепло, светло и музыка играет, а за столиком свободное место, тут твои современники, которым можешь душу излить… Не странно ли, я столько говорил о Паулисе Равине, вам давно уж надоело слушать. Но вот что любопытно: мне он совершенно безразличен, человечишка, о ком в тесном кругу можно стравить анекдотец, — и все. Вполне возможно, он сейчас у себя дома, переобувшись в теплые домашние туфли и развалясь в мягком кресле, подзовет к себе прекрасную Олгу и скажет: «Женушка, кисонька, знаешь, кого я сегодня встретил? Да вот этого балбеса, шалопая этого… постой, как же его звать, да ты помнишь, в одном классе учились…»

Что он разглядел в моей жизни? Как он отзовется обо мне?

Сейчас моя голова собой занята. О себе я думаю! Тут Равинь может пригодиться как некая мерка, чтобы сравнить и выверить свою жизнь. И тут, знаете, есть над чем пораскинуть мозгами: а как ты сам распорядился своей жизнью?.. Вот где собака зарыта!


1975


Рекомендуем почитать
Пока дышу...

Действие романа развертывается в наши дни в одной из больших клиник. Герои книги — врачи. В основе сюжета — глубокий внутренний конфликт между профессором Кулагиным и ординатором Гороховым, которые по-разному понимают свое жизненное назначение, противоборствуют в своей научно-врачебной деятельности. Роман написан с глубокой заинтересованностью в судьбах больных, ждущих от медицины исцеления, и в судьбах врачей, многие из которых самоотверженно сражаются за жизнь человека.


Осеннее равноденствие. Час судьбы

Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.