Все прекрасное началось потом - [24]

– Ладно.

Генри посмотрел вверх и улыбнулся старому другу. Солнце светило слишком ярко – и выражение на лице старика было не разглядеть.

– Ты делаешь прекрасную работу, дружище, как обычно, – сказал он.

Тут появилась Ребекка. Ее лицо блестело от испарины.

– Я долго проспала?

– Не очень, – сказал Генри. – Час от силы.

– Генри нашел бедренную кость на прошлой неделе, – сказал профессор.

– Похоже, женскую, – прибавил Генри.

– Откуда ты знаешь? – спросила Ребекка.

– Я чувствую это, осязая форму. Что-то вроде того.

– Каково же это – держать в руках кость человека, жившего когда-то давным-давно?

Генри с минуту думал, вытирая лезвие маленькой лопатки о фартук.

– Я размышляю об их жизни – не о главных событиях, а о мелочах, вроде того, как они пили воду из бокалов, складывали одежду или брели от рынка до дома.

Профессор закатил глаза.

– Ладно, пойду поработаю.

Ребекка спустилась по шаткой лесенке к Генри в яму.

– Иной раз попадаются кости детей, – сказал он. – Они разительно отличаются от костей их древних родителей. Я имею в виду, их останки ощущаются совсем по-другому. Даже если бы эти дети умерли гораздо позже, прожив долгую жизнь, сейчас бы от них все равно остались только кости.

Ребекка подняла камень.

– Неужели это ничего не значит?

Генри наклонился и взглянул на камень.

– По-твоему, наша жизнь ничего не значит, раз уж нам всем суждено умереть и кануть в забвение? – спросила она.

– В некотором смысле, – ответил Генри. – Думаю, можно сказать, что все мы уже мертвые – уже пропащие – в некотором смысле.

– Что ж, Генри, если ты прав, мне остается только лечь в эту яму и ждать, когда ты меня откопаешь.

Когда они спускались обратно с горы, их волосы трепал полный жизни ветер.

Кожа на руках у Генри была темная – загоревшая до черноты и теплая.

Когда они въехали в Афины, воздух словно застыл и сделался тяжелым.

Генри несся через центр города, объезжая грузовики, направлявшиеся куда-то далеко-далеко. Рестораны открывались к обеду.

Ребекка держалась за Генри, обхватив его за талию под холщовой курткой. От несущейся навстречу прохладе Ребекке стало легче дышать, и все ее страхи на какое-то время развеялись. Скоро она расскажет ему о своем детстве и о том, почему ей кажется, что их любовь становится все крепче, как необыкновенная, необъяснимая окрыляющая вера. Если так будет и впредь и если вдруг когда-нибудь ей случится упасть, она чувствовала, что сможет расправить крылья и взлететь.

Глава семнадцатая

Когда они подъезжали к ее дому в центре Афин, Ребекка еще крече стиснула Генри, как бы прося, чтобы он остановился. Он прижался к обочине, но мотор не выключил.

– Что такое?

– Ничего, – крикнула она. – Давай остановимся здесь на минутку?

– Хорошо, – без видимой охоты согасился он.

Ребекка спрыгнула с мотороллера, и Генри закатил мотороллер на тротуар. Ребекка сняла каску и платок. Волосы у нее были мокрые.

– Мне нужно заглянуть в один магазин, тут рядом.

– Разве они еще работают?

Ребекка показала рукой на стоявшие в ряд здания по ту сторону фонтана.

– Кажется, это где-то там, – сказала она, – среди модных иностранных лавок.

Было по-прежнему жарко и пыльно.

В обычно переполненном торговом центре покупателей было раз-два и обчелся – они спешили домой с небольшими свертками мяса и рыбы.

– Давай зайдем и купим тебе что-нибудь, – сказала Ребекка, когда они подошли к массивной коричневой двери. – Гляди, я нашла это у себя в платье. – В руке у нее был оранжевый конвертик. – Пойдем-ка поживимся, а то карман жжет.

– Я же весь в пыли, – возразил Генри.

Ребекка придержала дверь.

– Сказать по правде, мне ничего не надо, – все еще упирался Генри, – разве только для тебя что-нибудь присмотрим.

– Нет, мне здесь нечего делать – давай лучше потратимся с пользой для тебя.

В магазине было несколько шкафов-витрин с шарфами, тут же стоял длинный сервировочный стол, заваленный посудой, столовыми приборами и салфетками.

Посреди магазина лежала пара седел с прочими конными принадлежностями.

– Любопытное местечко, – заметил Генри, взяв в руки стек.

– Здесь все французское, – сказала Ребекка, – прямо как я.

К ним скользящей походкой направилась продавщица. Выглядела она лет на пятьдесят с большим гаком, волосы у нее были короткие. Она улыбнулась Ребекке и пробасила:

– Здравствуйте, мадемуазель!

Ребекка улыбнулась.

– Я ищу что-нибудь красивое вот для этого чудака.

– Мне правда ничего не надо, – сказал Генри, обращаясь к женщине.

– Все верно, к нам обычно приходят без цели, – рассмеялась продавщица, – но потому, что каждому хочется отыскать для себя что-нибудь красивое… или хотя бы на мгновение прикоснуться к красоте.

Генри пожал плечами.

– Лучшей рекламы я еще не слышал.

– А как насчет сорочки? – спросила Ребекка.

Продавщица проводила Генри и Ребекку в отдел классических рубашек.

– Пуговицы – чистый перламутр, манжеты – идеальной цилиндрической формы, – сказала она, показывая образец.

– Любопытно, – сказал Генри, беря у нее рубашку. – Без всяких излишеств.

– Если бы вы разбирались в этих тонкостях, – заметила продавщица, – вы бы поняли, в чем изюминка стиля… и почему ваша молодая спутница проявляет к вам живой интерес.