Все наши ложные «сегодня» - [36]

Эксперимент отложен на неопределенный срок. Лаборатория опустела вплоть до завершения всех предусмотренных законом действий. Том, удрученный скорбью по Пенелопе и пылающий гневом на отца, решает осуществить миссию самостоятельно. Он проникает в лабораторию и включает машину времени.

44

Материализация в прошлое представляет собой пример первородной синестезии. Все мои чувства разом смешались – осязание переходит во вкус, обоняние, слух, зрение, а затем опять в осязание. Потом все они обособляются, как желатин, разлитый из кастрюли в разные формочки, и каждое ощущение – донельзя четкое.

Благодаря отцовскому изобретению путешествие во времени происходит мгновенно. Тем не менее вояж сопровождает сильный пинок по внутренностям, по сравнению с которым обычный телепорт на Луну покажется ласковым массажем стоп.

Я – первый хрононавт в истории человечества, но я совершенно не чувствую величия момента. Я просто-напросто отчаянно стараюсь, чтобы мой завтрак, который я съел в 2016 году, не перекочевал из моего желудка в лабораторию Гоеттрейдера.

Несколько секунд мне требуется, чтобы сохранить равновесие и сориентироваться, и лишь потом до меня доходит – я действительно нахожусь в той самой лаборатории, где и зародилось будущее. Позже здание переоборудовали и открыли в нем музей. Именно здесь в подвальном помещении площадью пятьсот квадратных футов, расположенном в секции B7 тогда еще Научно-технологического центра Сан-Франциско, и начал работать вечный Двигатель Гоеттрейдера (а точнее – исходный образец).

Но посетить музей в мое время совсем не то же самое, что попасть в судьбоносное прошлое.

Я улавливаю запах промышленного очистителя, которым словно пропитаны щербатые плитки пола. Теплый ровный свет ламп накаливания, прикрытых металлическими сетками, заливает лабораторию медным блеском. Оборудование представляет собой последние технические достижения той эпохи, и, по моему мнению, выглядит очаровательно архаичным…как если бы операцию на сердце выполняли при помощи острых палочек.

А вот Двигатель Гоеттрейдера. Он груб и неуклюж по сравнению с изящными, утонченными вариантами, которые Гоеттрейдер разработал в последние недели жизни (их смастерили уже после смерти гения, пользуясь его чертежами).

Я смотрю на кожух из тусклой стали, которую Гоеттрейдер лично закаливал, чтобы добиться нужных ему свойств. В плотной спирали из упругой нити собраны поглощающие кольца. За стеклышками приборной панели дрожат над циферблатами настоящие стрелки, а верньеры снабжены крохотными цифрами: они выгравированы на металлических дисках, вращающихся на оси. Колесики выглядят комически крупными, а вентиляционные шахты вполне сгодились бы для изрыгающих дым каминов Викторианской эпохи. Лишь главный элемент, радиометрический пульсо-полевой эмиттер, имеет относительно современный облик. Его новаторская форма – ступенчатые углы, волнистые лепестки и плотно сцепленные сегменты – оказали чрезвычайно сильное влияние на более поздний стиль. Эти элементы перешли из лаборатории в архитектуру, промышленную эстетику, моду одежды, живопись, кулинарию – в общем, получили распространение во всех сферах жизни.

Я глазею на машину, перевернувшую наш мир. До чего кустарная – прямо-таки смехотворная вещица! Просто чудо, что реакция собравшихся рядом с Гоеттрейдером зрителей не ограничилась снисходительно воздетыми к небу взорами.

Сперва изобретение Гоеттрейдера вызвало у теоретиков вялый интерес. Никто и не подозревал, что Двигатель станет осью истории. Какой-то бюрократ, чьей власти хватало на то, чтобы раздавать мелкие гранты, снизошел к Гоеттрейдеру, поскольку ученый заполнил необходимые бумаги идеальным образом, с указанием мельчайших подробностей. Полагаю, тот бюрократ превыше всего ценил скрупулезность в оформлении документов.

Двигатель Гоеттрейдера весьма компактен. Значительную часть окружающего пространства занимают вентиляционные шахты и толстые колонны из множества труб охлаждения. В случае неполадки они притормозят работу устройства и разрядят любое количество накопленной энергии – чтобы Двигатель, например, не взорвался, учинив глобальный катаклизм.

Внезапно я понимаю, что я здесь не один. Кто-то, сгорбившись, строчит карандашом уравнения в отрывном блокноте.

Этот блокнот я узнаю раньше, чем его хозяина. Я видел пожелтевший бумажный экспонат в несокрушимой витрине Музея Гоеттрейдера. Лайонел Гоеттрейдер записал свои итоговые завершающие расчеты именно на этих листочках.

Я перевожу взгляд на человека, который пишет свои знаменитые формулы изгрызенным карандашом.

Передо мной – сам Лайонел Гоеттрейдер.

45

Лайонел Гоеттрейдер умер, не будучи знаменитым. Тело ученого кремировали, а прах развеяли в проливе Золотые Ворота, и ветер унес его в Тихий океан. Поэтому на первых порах никому не приходило в голову изучать заметки Гоеттрейдера, кроме, разумеется, технических параметров Двигателя.

Лишь позднее человечество заинтересовалось другими материалами, оставленными Гоеттрейдером. Тогда-то все и получило широкую огласку: бывшие коллеги гения и его шапочные приятели вне академического круга, пожелавшие прославиться хотя бы тем, что были знакомы с ним, постоянно цитировали Гоеттрейдера.