Все наши ложные «сегодня» - [34]

У нас нет и социальных конфликтов, поскольку, где бы ты ни встретился с незнакомцем, ты всегда можешь провести краткий анализ и получить коррелирующие данные, которые позволят тебе лучше справиться с ролью друга, любовника, супруга или постороннего. И вовсе не обязательно поступать, согласно рекомендациям. Многие люди вообще игнорируют их – с прекрасными, но порой и с удручающими последствиями. Можно даже выяснить, а не наблюдалось ли за интересующей тебя особой игнорирования подобных рекомендаций, и к какому результату привело такое поведение.

Можно продолжать до бесконечности перечислять всякую всячину, которая, в зависимости от ваших личных наклонностей, может казаться то квазикрутой, то ужасающе технократичной, но суть вы уловили.

Хотя, вероятно, вы еще не просекли повседневной банальности наших чудес. Я никогда не задумывался о воздухе, которым дышал. Никогда не проводил отпуска в одном из древесных домов. Профили личных данных я считал полезными, но моим излюбленным причиндалом стал детектор феромонов. Он тихонько щелкал, если у женщины, с которой я общался, происходил выброс особых аттрактивных гормонов, а это означало одно: она заинтересовалась тобой хотя бы настолько, что готова продолжать светский флирт…

Кстати, сам процесс чтения, как и процесс повествования – несколько дик для меня. Конечно, в моем мире есть поклонники толстых романов, вроде моей матери, однако мало кому доставляет удовольствие, когда его держат за руку, как ребенка, и ведут через извилистый лабиринт смыслов и метафор. У нас такие развлечения предполагают хотя бы пассивную интерактивность и используют ту же самую технологию отслеживания нервных импульсов, которая позволяет симулятору виртуальной реальности по утрам выводить тебя из сновидений. Каждая история уникально персонализирована, твои желания, страхи, тревоги, капризы и заскоки встроены в начальную структуру сюжета, служащего скелетом, вокруг которого твои собственные жалкие мозги наращивают единственное в своем роде тело.

В палитре повествования важнейшую роль играет дежавю – то тревожное ощущение, когда кажется, что ты уже слышал историю, но никак не можешь ее вспомнить. Необычный смутный дискомфорт, являющийся одним из самых впечатляющих удовольствий в нашей литературе, почти совершенно не известен здесь. У вас люди недовольны, если считают, будто догадываются, что произойдет в финале. Но разве дело в сюжете? В вашем мире одни и те же слова всегда идут в одинаковом порядке, определяемом степенью личной эксцентричности автора.

Мне не нравится ощущение, будто эта история рассказывает обо мне. В моем мире любые истории всегда рассказывают о тебе.

Прощу прощения. Я, наверное, похож на глупую женщину, которая, вместо того чтобы выкинуть из головы свои прежние привязанности, на свидании с мужчиной только и трещит о своем бывшем без умолку.

И как бы мне ни хотелось заканчивать очередную часть моего рассказа, я понимаю, что пришла пора это сделать.

42

Часы показывали 00.00.00. Время, отведенное на подготовку эксперимента, вышло. Во временно-пространственном транспортировочном аппарате установлено шесть кресел-ложементов, по одному для каждого участника стандартной хрононавтической группы. Облачившись во «вторую кожу», я устроился в кресле, предназначенном для Пенелопы или ее дублера. Я мог бы лечь и, скажем, вздремнуть или, по крайней мере, переждать, но мой шок был слишком силен.

Мои поступки направляли инстинкты, но самосохранения среди них не было. Теперь я понимаю, что стремился отомстить, но тогда я называл это справедливостью. Знаю, мои слова звучат истерично и мелодраматично, но тогда я пребывал именно в таком состоянии.

Будь у меня возможность, я бы переместился в недавнее прошлое и спас бы Пенелопу. Но надеяться на чудо было нельзя: к сожалению, машина времени требовала серьезных доработок. Увы, это был всего лишь самый передовой образец техники, порожденный человеческим разумом. Даже знай я, как перепрограммировать временно-пространственный навигационный код, мои манипуляции ничего бы не изменили. Проклятый аппарат был намеренно создан только для одного пункта назначения.

Значит, спасти Пенелопу я не мог. Но я мог завершить то, что она начала.

Я намеревался сделать нечто особенное. И мой отец был, конечно, не помеха.

Я должен стать первым хрононавтом. Даже если меня арестуют, отдадут под суд или казнят (а разве путешествие во времени незаконно?) – мне плевать. Мое достижение останется навсегда. И кто бы потом ни сделал то же самое, первым навеки буду я.

Невзирая на то что эти мгновения моей жизни вполне могли оказаться для меня последними, я не стал ни медлить, ни думать рационально. Какое там благоразумие? Мои мозги взбунтовались. Зато я смог без колебаний выполнить серию многократно отработанных последовательных операций. Я отсчитывал их по секундам в четком ритме, точно так, как меня учила Пенелопа.

Неожиданно выяснилось, что на протяжении сотен часов занятий на тренажерах-симуляторах я обращал внимание не только на Пенелопу.

Аппаратура для путешествия во времени имеет трехступенчатую систему контроля доступа – генетический экспресс-анализ, сложный кодовый пароль и красную кнопку. Биологическая, интеллектуальная, физическая ступени.