Все наши ложные «сегодня» - [37]

Лайонел Гоеттрейдер родился в 1923 году в датском городе Орхусе (в моем мире у датчан насчитывается примерно дюжина праздников, посвященных его памяти). Он вырос в типичной семье среднего класса, состоявшей из матери-датчанки, отца-поляка и двух младших братьев. Его вполне благополучное детство омрачали изредка случавшиеся у отца приступы параноидального бреда. Когда в 1940 году немецкие войска заняли Данию, отцовское «безумие» приняло менее иллюзорный характер – кто-то и впрямь затевал что-то против него.

Так или иначе, но жизнь продолжалась. Семнадцати лет от роду Лайонел выиграл стипендию в Институте теоретической физики университета Копенгагена. Пока датское правительство приспосабливалось к нацистским порядкам, а отцовский разум разъедал страх, Лайонел жил в Копенгагене у тетки и учился у основателя института, нобелевского лауреата Нильса Бора – своего научного кумира.

29 сентября 1943 года Бора заблаговременно предупредили о том, что нацисты запланировали на 1 октября массовую акцию против местных евреев. В тот день евреи праздновали свой Новый год – Рош-Ха-Шана, и все должны были находиться дома. Бор немедленно бежал в Швецию, где, согласно легенде, уговорил Густава V обратиться к датскому королю Кристиану X и совместными усилиями спасти датских евреев. Среди семи с лишним тысяч человек, переправившихся через пролив Эресунн на рыбацких и прогулочных лодках и даже байдарках, был и Лайонел Гоеттрейдер. Его спасение оказалось бесценным даром для мира, но для него самого – горькой личной трагедией.

Но еще пятью месяцами раньше отец Лайонела узнал от своих польских друзей, что немцы, пообещав евреям безопасное поселение в изолированных районах, если те будут сотрудничать с властями, вместо этого отправляют их в концлагеря. Тогда-то отец Лайонела и убедил свою жену, что их семье будет лучше, пока не поздно, выбраться из Дании. Лайонел, погруженный в учебу и уверенный в том, что датский король спасет его (в том не могло быть сомнений, ведь Бор утверждал, что так и будет) – отказался отправиться вместе со своими близкими на рыбацком суденышке через Северное море в Шотландию.

Больше Лайонел не слышал о родных. После войны он выяснил, что судно перехватил немецкий патрульный корабль. Родных Лайонела отправили в лагерь смерти Хелмно, расположенный в Польше близ Лодзи – родного города отца.

Лайонел Гоеттрейдер спасся, потому что поверил человеку в короне.

Но вернемся в 1943 год. Спустя пару дней после своего прибытия в Швецию, уверенный в том, что его родители и братья проживают в Шотландии (он и предположить не мог, что они уже захоронены в общей могиле в Жухувском лесу), Лайонел Гоеттрейдер вышел прогуляться. Он добрел до поля, которое раскинулось возле фермы, где остановился, лег на землю и принялся смотреть на ясное ночное небо. Звезды холодно мерцали, а Лайонел думал о том, что война смахивает на конец света, хотя даже самая разрушительная деятельность рода людского неспособна повлиять на движение Земли в Солнечной системе. Орбиты планет вечны, неизменны и неподвластны изменениям.

В чужой стране Лайонел ощущал себя совершенно беспомощным, однако он находил покой – и черпал силу — в этом вечном движении.

И вдруг Лайонела Гоеттрейдера осенило.

После войны он получил магистерскую степень в Оксфорде и докторскую – в Стэнфорде. Остаток жизни вплоть до 1965 года он провел в Сан-Франциско. Именно в Сан-Франциско и был в 1972 году основан Институт передовой физики Гоеттрейдера. Именно туда стремились попасть блестящие и амбициозные молодые дарования со всего света – среди них был и Виктор Баррен, защитивший в стенах научного заведения две из трех своих диссертаций на соискание степени доктора философии. Я могу точно назвать момент, когда отец полностью списал меня со счетов: тот самый день, когда мне отказали в приеме в Институт Гоеттрейдера. Отец относился к числу самых прославленных выпускников, но даже для его единственного сына никто не пошел на поблажки.

После этого я переехал из родительского жилища в многоквартирный небоскреб и поступил в Университет Торонто.

Когда Лайонела Гоеттрейдера спрашивали о том, что он помнил о войне, он говорил только, что его жизнь спас Нильс Бор. В Дании он побывал лишь единожды – на похоронах Бора в 1962 году. И, похоже, он никогда и никому не доверял.

Немногочисленные друзья ученого в действительности являлись лишь его знакомыми. Гоеттрейдер был затворником. У него не было ни жены, ни детей. Зато у него, в отличие от остального человечества, имелись неограниченные возможности могучего разума и неутомимое стремление сделать мир лучше.

По крайней мере, так учили во всех школах планеты.

46

В 1965 году Лайонелу Гоеттрейдеру исполнилось сорок два года. Он не походил на умудренного верховного жреца храма науки. Просто уже не юный, но еще не старый человек.

У него было вытянутое угловатое лицо, острые скулы, полные губы и жесткие курчавые каштановые волосы. Крючковатый нос выглядел так, будто его много лет назад сломали в драке. Густые брови ученого нависали над очками, стекла которых слегка помутнели от отпечатков пальцев. Глаза у него были трехцветными: одно колечко радужной оболочки синее, другое – зеленое, а третье – темно-карее. А еще Лайонел мог похвастаться длинными ресницами и мощными глабеллярными, а если говорить проще – межбровными – морщинами.