Все дьяволы здесь - [52]

– К сожалению, нет. Он был другом Стивена?

– Александр Плесснер был инвестором. В основном по венчурным капиталам.

Арману понадобилась немалая сила воли, чтобы не посмотреть на Даниеля.

– А-а, так он, наверное, инвестировал в какую-нибудь дочку ГХС, – сказал Даниель. – Может быть, в какой-то из их рискованных проектов.

И теперь отец открыто взглянул на Даниеля.

До прихода следователей у него оставалось немного времени, чтобы предупредить всех не выдавать по собственному почину никакую информацию, даже если она кажется совсем уж банальной. Отвечать на вопросы комиссара честно, но не уходя в сторону.

Любая информация может быть истолкована так, что потом не отмоешься.

– Очень полезные сведения, – сказала Фонтен. – Вы, случайно, не знаете этих дочек?

– На бирже они не играют, – ответил Даниель, игнорируя покашливание отца, – так что точную информацию получить затруднительно. В этом и состоит большое преимущество частной компании. В приватности.

– Возможно, вы имеете в виду келейность, – сказала Фонтен, улыбаясь ему заговорщицкой улыбкой.

Даниель улыбнулся в ответ. Ему явно нравилось высказывать свое экспертное мнение.

Гамаш знал этот следовательский прием. Воззвать к эго подозреваемого. И слушать, как он сливает информацию.

– Вероятно, ваша формулировка точнее, – согласился Даниель.

Он открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но в разговор вмешался его отец.

– Регуляторы должны знать, чем занимается компания, ведь так, комиссар? – спросил он, давая понять, кто должен ответить на этот вопрос.

– Вы будете удивлены, – сказала Фонтен.

– Чему? – спросила Рейн-Мари.

– Тому, насколько мало они регулируют, – сказал Даниель, возвращаясь в разговор. – Тому, как мало они на самом деле знают о корпорациях.

– Расскажите мне подробнее, – сказала Фонтен, наклоняясь к нему.

– Ну, французское правительство проверяет соблюдение действующих правил, – сказал Даниель. – Но если большая компания вроде ГХС не торопится давать ответ, то бюрократы просто переходят к другой компании. Поменьше. Попроще. Чтобы показать, что они работают.

– То есть вы хотите сказать, месье, что, судя по вашему опыту, эти корпорации специально ничего не скрывают?

– От конкурентов – скрывают. Но от регуляторов – нет. Из собственного опыта знаю, что они пытаются быть как можно прозрачнее. Проблема в том, что компаний слишком много, а сторожей слишком мало.

Фонтен посмотрела на Гамаша, который слушал с каменным лицом, никак не реагируя на слова сына.

Но что было у него на уме?

Может быть, то же самое, что и у нее. Ответ Даниеля Гамаша в лучшем случае был наивным. В худшем – намеренно вводящим в заблуждение.

И если его отец предпочитал первое, то комиссар Ирена Фонтен категорически выбирала второе.

– Давайте дальше… – начала Фонтен.

– Минутку, – проговорил Гамаш. – У меня маленький вопрос к Даниелю.

Он действовал вопреки тому, что сам же посоветовал семье, но у него не оставалось выбора.

– Oui?

– Здесь, во Франции, существует ряд агентств, которые ведут наблюдение за деятельностью корпораций, правильно?

– Да. Есть, например, АМФ.

– Но они главным образом наблюдают за работой финансовых институтов, например банков, – сказал его отец. – Правительство не контролирует частные многонациональные компании вроде ГХС.

– Верно. Но есть правительственные агентства, которые следят за тем, чтобы соблюдались французские коммерческие правила.

Даниель слегка покраснел. Он чувствовал себя не слишком комфортно, когда допрос ему учинял отец.

Но комиссар Фонтен точно понимала, что делает Гамаш.

Это был не допрос. Это была операция спасения.

Гамаш видел, в какой опасности находится его сын. Он давал Даниелю еще один шанс объясниться. Чтобы не выглядело так, будто он прикрывает компании с неэтичным поведением.

Чтобы он признал, что зачастую имеют место пособничество и сговор, подкуп и запугивание. Что иногда наблюдатели смотрят в другую сторону, давая возможность корпорациям выйти сухими из воды после убийства.

– Ты здесь уже немало прожил, Даниель. Что ты думаешь? – спросил у него отец. – Может ли частная компания намеренно утаивать свою деятельность от регулятора.

«Он выводит его на правильный ответ», – подумала Фонтен. И вдруг вопреки себе обнаружила, что хочет, чтобы Даниель с честью вышел из этого разговора.

– Да.

Даниель недовольно смотрел на отца. Не понимая, от чего тот спас его минуту назад.

Но Гамаш еще не закончил.

– Каким образом? – спросил он.

– Когда на кону миллиарды евро, прибегают к подкупу и шантажу, – резко ответил Даниель. – Используют откаты. Покупают политиков. А вот вариант еще проще: бюрократ просто закрывает глаза на какие-то проблемы в надежде получить вознаграждение от корпорации.

– Порок в системе, – сказал его отец, кивая. – Блюстителям закона платят гораздо меньше, чем зарабатывают преступники. Это вводит людей в искушение.

– Но большинство компаний работает честно, – возразил Даниель. – По крайней мере, я исхожу из своего опыта. В отличие от тебя, я не всегда хочу видеть в людях только худшие стороны.

Выстрел был точный. Попал прямо в яблочко.

Несмотря на годы тренировки, Арман так и не выработал защиты от уколов сына.