— Знаю, у матери.
— Тоже неплохо, но я подумал про Лэйни.
Далтон обернулся и удивленно взглянул на брата.
— Ты же помнишь Лэйни? Внучку миссис Фортино, она жила с нами, пока училась в школе.
— Да, я помню.
— Пару лет назад она вернулась в Хьюстон, я ее как-то встретил, когда собирал деньги для Тисдейла, она теперь там преподает.
— А я и не знал.
— Забавно получилось, у меня даже как-то представить не получается, как такая взрывная девица может учить первоклашек в католической школе.
— Люди меняются.
Далтон снова направился к двери, но Гриффин опять его остановил:
— Странно, что ты этого не знал, ты же входишь в их совет?
— Да, но только номинально, мы ведь столько вкладываем денег в эту школу, что они просто не могли не предложить мне этот пост. — Далтон вытащил телефон и уставился на дисплей, сделав вид, что читает сообщение. А затем слегка помахал телефоном в воздухе, намекая, что его ждут дела. — До встречи.
И перед тем как брат успел еще что-либо сказать, поспешил к лифту.
Далтон мог бы отправиться на работу, дел у него еще было немерено, вот только он направился прямиком к себе, чтобы побыстрее начать поиски Матильды Фортино. Что-то ему подсказывало, что поиски пропавшей наследницы стоит начать именно с нее.
Вот только спешит ли он на поиски ради незнакомой сестрицы или ради Лэйни? Вот в чем вопрос.
Конечно, Далтон знал, где Лэйни или, точнее, где она работает. Где она живет, он еще не успел узнать. В общем, с ним все понятно.
Ведь Далтон не просто знал, где она работает, но после того, как увидел ее заявление, еще и лично проследил, чтобы ей досталась эта работа. В конце концов, она — старый друг семьи. Тогда он еще был женат на Порции, а фантазии о Лэйни его посещали еще и в юности. Но теперь, когда после развода прошел уже почти год, а все его будущее висело на волоске, он даже не мог решить, что его волнует больше — пропавшая наследница или Лэйни.
В три часа дня Лэйни Фортино стояла перед начальной школой Тисдейл и молча проклинала неистово палящее солнце, опаздывающих родителей, Далтона Кейна и туманность предсказаний из печенья.
Вчера ей досталось такое предсказание: «Вас ждут перемены». А сегодня ей принесли записку от секретаря, в которой говорилось, что Далтон Кейн хочет поговорить с ней после занятий.
Так что предсказание сбылось, впервые в ее жизни, вот только ничего хорошего в этом не было. Разве нельзя было написать: «С вами встретится Далтон Кейн»? Или еще лучше: «Вас ждут перемены, так что завтра непременно наденьте сногсшибательные каблуки и платье от Бетси Джонсон. И белье посексуальнее»?
Конечно, она никогда бы так не вырядилась в школу, слишком много приходится нагибаться, а если бы печенье прямо бы говорило о Кейне, то еще и купила бы билет куда-нибудь на Таити и теперь преспокойно бы себе летела над океаном, ни о чем не волнуясь.
А вместо этого она печется под октябрьским солнцем в дешевом платье, носках и стоптанных кроссовках и дожидается, когда опоздавшие родители заберут своих деток.
Не то чтобы ее сильно волновало, в каком виде она предстанет перед Далтоном Кейном, в конце концов, одежда значит не так уж и много. Ладно, может, ее и не волнует, как она выглядит, но ее волнует, что Далтон подумает о том, как она выглядит. Первое впечатление очень важно.
Ведь есть лишь одна причина, по которой один из богатейших и влиятельнейших людей Хьюстона ищет с ней встречи. Он выяснил, что бабуля стащила у его семьи почти миллион долларов. Лэйни узнала об этом лишь год назад, когда ей поручили опеку над бабушкой, и с тех пор ее неотрывно преследовало чувство вины, но она не знала, что ей делать с этими деньгами. Они просто не могли достаться бабушке законным путем. Лэйни примерно знала, сколько денег было у нее на счете, когда она закончила школу, и прекрасно понимала, что те крошечные сбережения ни при каких обстоятельствах не могли превратиться в миллион за десять лет.
Значит, бабушка украла этот миллион у Кейнов.
Лэйни не решалась обратиться в полицию, конечно, там вряд ли будут преследовать пожилую женщину с болезнью Альцгеймера, но если она ошибается? Так что рисковать нельзя, да и к Кейнам с этим делом не пойдешь. Холлистер всегда был жесток и мстителен, а Каро ничем не лучше. Так что как ни крути, а бабуля оказалась бы в тюрьме при любом раскладе.
Лэйни даже не могла вернуть эти деньги, потому что бабушка внесла их в счет своего пребывания в доме престарелых. Так что она знала о преступлении, но никак не могла его исправить, а теперь, похоже, и Далтон Кейн обо всем узнал. И теперь он потребует либо суда над беззащитной восьмидесятитрехлетней старушкой, либо возврата денег. Но не один из вариантов ее не устраивает, так что нужно тщательно продумать свою игру.
Лэйни очень сильно изменилась за те десять лет, что Далтон ее не видел. Раньше она напялила бы на себя вызывающий наряд, потребовала бы позвать полицию, а по пути в тюрьму поливала бы его оскорблениями. Вот только она изменилась.
За последние десять лет Лэйни стала намного сдержаннее и скромнее, теперь она работала учительницей. Так что, может, и неплохо, что она сегодня так спокойно и неброско одета.
