Всадники, Артюша и другие партнеры - [2]

Высокий парень подсадил её, вернее сказать, затолкнул в седло. Пустил коня шагом. Затрясло. Не как в машине, даже по скверному шоссе. Не понять сразу, но по-живому, каждый шаг отзывался в сердце.

Отгоняя страх, Ксана стала перебирать в уме наставления тренера. Смотреть вперёд, не горбиться, руки согнуть в локтях, прижать к телу… Незаметно наклонилась вперёд. Вот-вот ткнётся носом в шею коня.

Не примут. Ясно, не примут в школу. Пропала Олимпиада. Но парень пошёл рядом и, точно у манекена, выправил посадку девочки: рукой подтолкнул под локоть, сам резко выпрямился, что-то сказал. От волнения она не услышала ничего.

Не слышала она, как один из тренеров сказал:

— Смотрится на коне. Верно?

Уже второй месяц Ксана ходила на занятия в манеж. Каждый раз по дороге домой она клялась, что всё кончено, больше никогда не будет иметь дело со старым конём, который ей достался.

Подумать только. После тренировки сама приводи его в денник. Всего целиком чисти, причёсывай, расчищай копыта. Старик упрямится, не желает поворачиваться. Стоит точно пень и вздыхает. Лентяй. А ещё кличка Вихрь. Иногда, видно, вспомнит молодость и как шарахнется в сторону — прямо о стенку, с таким грохотом, что у Ксаны сердце заколотится. Или вдруг разляжется и следит, как девочка убирает денник, — с места не сдвинуть. Тоже нашёл себе няньку.

Свою комнату Ксана раз пять убрала за всю жизнь. Волосы бабушка почти всегда внученьке расчёсывает, и за одеждой любимицы следит, и нарядиться помогает.

А тут напялить седло на Вихря какое мучение. Только начнёшь протаскивать подпругу под брюхом — старик шагнёт назад, фыркнет и затрясёт головой. Вдруг надумает кусаться?

Но каждый раз перед поездкой на тренировку Ксана кладёт в сумку брюки, сапоги, подаренные отцом, и что-то невольно выталкивает её из дома в любую погоду.

Может быть, стыд перед отступлением. И потеря уважения, а главное — зависти одноклассниц. И будущие насмешки отца.

И необыкновенное чувство, когда сидишь в седле и управляешь живым существом… И старик Вихрь, может быть, ждёт.

Над каждым денником в конюшне прикреплена табличка: порода, год рождения, кличка, с какого конного завода лошадь. Всего их здесь около семидесяти.

В одном из денников Виктор Семёнов беседовал со своим конём Артеком.

— Вот говорят: меньшой брат. А ты какой вымахал, Артюша! А слон, жираф, верблюд? И тебя побольше. Ясно, человек умом берёт, но в смысле габаритов… Ты взрослый, Артюша, не дури… Не будешь торопиться сегодня на тренировке, проведём нормально?

Конь кивнул, наклонил голову до самой груди.

— Значит, молодцом, без глупых выходок.

Артюша повёл мордой из стороны в сторону.

— На ссору нарываешься?

Конь слегка заржал.

— Шутишь, значит? — Виктор достал из кармана морковку, протянул на ладони к губам Артюши. Раздался аппетитный хруст.

Виктор отступил и залюбовался своим конём. Светло-коричневая шерсть блестит, словно покрыта лаком. Конь стройный, мускулистый, нервный, но в меру. Белая звёздочка на лбу сужается, бежит ручейком до ноздрей. Все четыре ноги ниже колен точно одеты в белоснежные гольфы. Нарядный красавец. Смотреть хоть сутками — не надоест.

Дверь денника приоткрылась. Виктор удивлённо посмотрел на девочку в голубом свитере.

— Я твоя соседка по деннику. Ксана. Как ты смешно с Артеком разговариваешь, мне нравится. И зовёшь симпатично: Артюша. Наверно, совсем не боишься, а я своего Вихря… привыкнуть надо, что ли…

— Ты недавно здесь?

— Второй месяц.

— Я — второй год. Привык, дальше некуда.

Артюша подошёл вплотную к девочке и дунул ей в лицо. Она испуганно отскочила.

— Не бойся, он знакомится. Значит, у тебя Вихрь в партнёрах. Ничего для начала. Нормальный, спокойный.

— Старый, — поморщилась Ксана.

— Ему сколько?

— Пятнадцать.

— По человеческой жизни считается помножить на четыре, — сказал Виктор. — Значит, Артюше четырежды восемь — тридцать два. Вихрю же получается шестьдесят.

— Ой, какой дед! — огорчилась Ксана.

— Ничего. Он здорово поработал в своё время. Призы выигрывал. А теперь учит тебя верховой езде. Скажи ему спасибо.

Час тренировки Виктора был сразу после группы Ксаны. Она осталась посмотреть на нового знакомого. В его группе семь человек.

Вот и Артюша. Гордый какой. Перебирает ногами в белых гольфах, точно на пружинах. Вот-вот начнёт плясать торжественный танец. Виктор, его партнёр, держится в седле свободно, будто ничем другим не занимался в жизни. Лучшая пара из всех на манеже.

Будет ли Ксана так ездить? Все уроки для неё проходили в огромном напряжении. Слушаешь замечание тренера, например, как голову держать. А ноги сами разъезжаются куда-то. Или спина горбится, и трясёшься в седле как мешок с овсом. Да и от страха перед Вихрем до конца не избавиться…

Артюша разгорячился, прибавил ход. Виктор сказал:

— Не торопись, кому говорю.

Артюша сбавил темп и пошёл чуть вбок. Поднял переднюю ногу, задержал в воздухе на несколько секунд. Опустил и поднял другую. Опять задержал в воздухе. Настоящий танец. Им бы музыку. Ксана завистливо вздохнула. С Вихрем так не поработаешь.

И ещё, например, Люда Неверова. Красавица. Вот кому в чемпионки. Красавица! Рыжеватые локоны, лицо белое, румяное, как у принцессы из сказок. Одета потрясающе: замшевая куртка, джемпер с яркими полосами. Сидит на своём коне Лауреле свободно, точно за столом…