Всадник с улицы Сент-Урбан - [148]
— Подобно тому, как здесь он подставил под удар вас?
— Ну ладно, хорошо. Сам напросился, так и получи. Насколько я знаю твоего братца, если он действительно ищет Менгеле (во что я ничуть не верю), если он выследит этого нациста и поймает, — кричал дядя Эйб, стуча кулаком по столу, — он не убьет его! Нет! Он его будет шантажировать!
На дворе было по-прежнему душно. Но ощущалось приближение дождя. Ирвин с зонтиком в руке стоял, облокотившись о семейный «кадиллак», ждал родителей, чтобы везти домой. Стоит, лижет сложно отформованное, двугорбое из трех шаров слепленное мороженое. Один шар клубничное, другой шоколадное, третий с фисташками. На глаза надвинута бейсбольная кепка «Go, METS, Go!» Предплечья обожжены солнцем, красные как у рака. На локтях вместо шишечек ямки. Одет в тонкую желтую футболку, сквозь которую светят соски. Огромный живот свешивается на клетчатые бермуды.
Джейк подошел с грозным видом.
— Пососать хочешь? — спросил Ирвин и от смеха весь заколыхался.
Джейк ударил его по руке, вышиб мороженое. Заляпав «кадиллак», оно сползло на мостовую.
— Говори, в США сколько штатов?
— Сорок восемь.
— Пятьдесят, обалдуй.
— Ну, пятьдесят…
— А ну, перечисли!
— Че-его?
Джейк занес ногу и со всей силы припечатал Ирвину по пальцам ноги каблуком.
— Орегон, Айдахо, Северная Дакота, Небраска, Вайоминг, Иллинойс, Мичиган, Нью-Йорк, Северная Дакота…
— Северную Дакоту ты называл уже! — рявкнул Джейк и саданул ему локтем в ребра.
— …значит, Южная Дакота, Вермонт, Нью-Гемпшир, Техас, Невада. Сколько это получается?
Джейк шмякнул его ладонью по щеке.
— Аризона, Калифорния, Юта, Нью-Мексико, Миссури, Майами, Джорджия, Флорида, Алабама.
Чуть не заваленный спиной на капот автомобиля, еле удерживая равновесие и выпучив глаза, Ирвин начал трястись всем телом.
— Канзас, Виргиния, Северная Каролина, Южная Каролина, Аляска…
Тетя Софи вышла из подъезда, остановилась и вскрикнула.
— Что тут происходит? — в ужасе выдохнул дядя Эйб.
— Неужто и впрямь дед приплыл сюда в трюме, Барух умер в нищете, а Джо невесть где скитается всего лишь для того, чтобы эта медуза, эта сопля поганая, этот недоразвитый фанат бейсбола, этот кусок говна, этот ваш сынок унаследовал землю?
Резко повернувшись, Джейк зашагал прочь, изо всех сил подавляя рвотные позывы и молясь об одном: только бы не блевануть, пока не завернул за угол.
Когда в нижнем ящике письменного стола Джейка обнаружились любовные письма Нэнси, то-то было смеху! («…Я никогда еще этого не делала, вообще ни с кем…») Ты с-смотри, а? Ну, аристократка! («…всегда принимала меры предосторожности, потому что ни от одного из них не хотела бы родить ребенка…») Какая проникновенность мысли! Какие высокие, просто заоблачные чувства! Будто она не такая, как другие, будто ее главное сокровище не спрятано у ней между ног.
Как следует покопавшись в ящике, Гарри добыл какие-то листки — видимо, из сценария.
КРУПН. ПЛАНОМ: ГЕНЕРАЛ РОММЕЛЬ подносит к глазам бинокль.
С ТЧК. ЗРЕН. РОММЕЛЯ (через бинокль): Песок, камни, беспорядочно отступающая Восьмая британская армия тащится по барханам.
Так, пару страниц пропустим…
ПАВИЛЬОН: БЛИНДАЖ, В КОТОРОМ ВОССОЗДАНА ОБСТАНОВКА ДЕТСКОЙ. МОНТИ на коленях, по пояс голый. Сжимается от страха и вожделения при виде МАЙОРА ПОППИНС, которая входит, одетая в шапочку медсестры, бюстгальтер и пояс с чулками; на ногах высокие ботинки на пуговках.
Интересно! Очень интересно. Если этот урод втихаря тешится такого рода фантазиями, какое он имел право изображать превосходство, даже отвращение, когда Гарри, доверившись ему, показал некоторые из своих фоторабот? А он ведь насмехался! Да еще и свысока, погань этакая. Тогда как Гарри был с ним откровеннее, чем с кем бы то ни было. Доверился, подставился, раскрылся! Перед этим ублюдком высокомерным. Который улыбался так покровительственно и самодовольно, что у Гарри возникало желание треснуть его по зубам штативом. У него-то все схвачено! Красавица жена. Трое детишек. Дом в Хэмпстеде. Номерной счет в швейцарском банке. Сволочь он! Сволочь! — вдруг разъярился Гарри, почувствовав, что ни минуты больше не может находиться в этом доме.
На улице шел дождь. Что ж, Гарри, тебе опять в атаку — за Англию, на добычу пизды. Прошелся по нескольким кафешкам на Кингз-роуд и Кенсингтон-Черч-стрит, пытался воздействовать обаянием, но безуспешно. Когда завернул на Финчли-роуд и кое-как мимо швейцара протиснулся в бар «За сценой», — все, все, закрываемся! — на душе была безнадега и уныние.
Девица, которую он сразу заприметил, на рожицу была, конечно, не фонтан — голубые мутненькие глазки, светлые неухоженные волосы по плечам… но фигурка явно ничего. Сидит одна, в пальцах бычок самокрутки, сиськи обтянуты свитером, мини-юбка. Тот, кто с ней был раньше, ушел, не допив кофе и оставив несъеденную ватрушку.
— Не знаю, как даже и сказать-то на самом деле… — смущенно начал Гарри. — Потому что вы мне, наверное, не поверите.
— Это правилно, пожалста, — согласилась она.
Что за акцент? Немецкий, что ли.
— Я кинорежиссер.
Она хихикнула, похоже, где-то витая.
— Понимаете, — спешил закрепить успех Гарри, присаживаясь на пустой стул рядом с нею.
«Кто твой враг» Мордехая Рихлера, одного из самых известных канадских писателей, — это увлекательный роман с убийством, самоубийством и соперничеством двух мужчин, влюбленных в одну женщину. И в то же время это серьезное повествование о том, как западные интеллектуалы, приверженцы «левых» взглядов (существенную их часть составляли евреи), цепляются за свои идеалы даже после разоблачения сталинизма.
Замечательный канадский прозаик Мордехай Рихлер (1931–2001) (его книги «Кто твой враг», «Улица», «Всадник с улицы Сент-Урбан», «Версия Барни» переведены на русский) не менее замечательный эссеист. Темы эссе, собранных в этой книге, самые разные, но о чем бы ни рассказывал Рихлер: о своем послевоенном детстве, о гангстерах, о воротилах киноиндустрии и бизнеса, о времяпрепровождении среднего класса в Америке, везде он ищет, как пишут критики, ответ на еврейский вопрос, который задает себе каждое поколение.Читать эссе Рихлера, в которых лиризм соседствует с сарказмом, обличение с состраданием, всегда увлекательно.
Словом «игра» определяется и жанр романа Рихлера, и его творческий метод. Рихлер тяготеет к трагифарсовому письму, роман написан в лучших традициях англо-американской литературы смеха — не случайно автор стал лауреатом престижной в Канаде премии имени замечательного юмориста и теоретика юмора Стивена Ликока. Рихлер-Панофски владеет юмором на любой вкус — броским, изысканным, «черным». «Версия Барни» изобилует остротами, шутками, каламбурами, злыми и меткими карикатурами, читается как «современная комедия», демонстрируя обширную галерею современных каприччос — ловчил, проходимцев, жуиров, пьяниц, продажных политиков, оборотистых коммерсантов, графоманов, подкупленных следователей и адвокатов, чудаков, безумцев, экстремистов.
В своей автобиографической книге один из самых известных канадских писателей с пронзительным лиризмом и юмором рассказывает об улице своего детства, где во время второй мировой войны росли и взрослели он и его друзья, потомки еврейских иммигрантов из разных стран Европы.
Покупая книгу, мы не столь часто задумываемся о том, какой путь прошла авторская рукопись, прежде чем занять свое место на витрине.Взаимоотношения между писателем и редактором, конкуренция издательств, рекламные туры — вот лишь некоторые составляющие литературной кухни, которые, как правило, скрыты от читателя, притом что зачастую именно они определяют, получит книга всеобщее признание или останется незамеченной.
Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.
Уволившись с приевшейся работы, Тамбудзай поселилась в хостеле для молодежи, и перспективы, открывшиеся перед ней, крайне туманны. Она упорно пытается выстроить свою жизнь, однако за каждым следующим поворотом ее поджидают все новые неудачи и унижения. Что станется, когда суровая реальность возобладает над тем будущим, к которому она стремилась? Это роман о том, что бывает, когда все надежды терпят крах. Сквозь жизнь и стремления одной девушки Цици Дангарембга демонстрирует судьбу целой нации. Острая и пронзительная, эта книга об обществе, будущем и настоящих ударах судьбы. Роман, история которого началась еще в 1988 году, когда вышла первая часть этой условной трилогии, в 2020 году попал в шорт-лист Букеровской премии не просто так.
Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Повесть Израиля Меттера «Пятый угол» была написана в 1967 году, переводилась на основные европейские языки, но в СССР впервые без цензурных изъятий вышла только в годы перестройки. После этого она была удостоена итальянской премии «Гринцана Кавур». Повесть охватывает двадцать лет жизни главного героя — типичного советского еврея, загнанного сталинским режимом в «пятый угол».
В книгу, составленную Асаром Эппелем, вошли рассказы, посвященные жизни российских евреев. Среди авторов сборника Василий Аксенов, Сергей Довлатов, Людмила Петрушевская, Алексей Варламов, Сергей Юрский… Всех их — при большом разнообразии творческих методов — объединяет пристальное внимание к внутреннему миру человека, тонкое чувство стиля, талант рассказчика.
Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).
Роман «Свежо предание» — из разряда тех книг, которым пророчили публикацию лишь «через двести-триста лет». На этом параллели с «Жизнью и судьбой» Василия Гроссмана не заканчиваются: с разницей в год — тот же «Новый мир», тот же Твардовский, тот же сейф… Эпопея Гроссмана была напечатана за границей через 19 лет, в России — через 27. Роман И. Грековой увидел свет через 33 года (на родине — через 35 лет), к счастью, при жизни автора. В нем Елена Вентцель, русская женщина с немецкой фамилией, коснулась невозможного, для своего времени непроизносимого: сталинского антисемитизма.