Всадник с улицы Сент-Урбан - [135]
Успокоенный, почти счастливый (прямо хоть в пляс иди!) Джейк снова свернулся калачиком в постели и задышал, погружаясь в сон. Стоп, стоп! Что-то там звенит. Нет, на сей раз не в голове. Что-то сугубо внешнее. Телефон!
— Да, — сказал Джейк, — кто это?
Собственный голос, искаженный заложенностью носа, показался ему чужим.
— Ты вроде уезжаешь сегодня на Корнуолл, — донесся голос Гарри. — Так вот, я хотел спросить, нельзя ли мне пока попользоваться твоей хатой?
На Корнуолл? А, ну да. Там Нэнси. И дети.
— А что сегодня за день?
— Пятница.
— Ах, пятница! Тогда а гутен шабес тебе, Гершл!
— Газеты видел?
Да; причем очень обеспокоен ситуацией вокруг Израиля.
— Можешь мне поверить. Беспокоиться совершенно не о чем!
— Гм, — удивился Джейк. — Это почему?
— Нефть.
— Слушай, дружище, давай не будем. Твои эти штучки слушать нет настроения.
— Американский Шестой флот там не зря пасется, это уж будь спок.
— Так ведь и русские не лыком шиты.
— Не беспокойся, американцы никому не позволят раскачивать лодку. Первичное вложение капитала в добычу одного барреля сырой нефти в день на Ближнем Востоке — сто девяносто долларов, тогда как в Венесуэле семьсот тридцать, а в Соединенных Штатах полторы тысячи.
— И что из этого, Гершл?
— Что из этого? Из этого — ЦРУ, Фейсал[330] и «Стандард Ойл». Ну, и…
— Гарри, они же провозгласили джихад!
— Ближний Восток, чтоб ты знал, это золотая жила. Если производить баррель нефти там, он стоит пятнадцать центов, а если в США, то доллар шестьдесят три.
— …и собираются истребить евреев!
— Вот уж это вряд ли. Израиль не колония, которую угнетают империалисты, а скорее колонизаторский форпост. Цитадель первопоселенцев. Уж их-то янки в обиду не дадут. Так я не понял, можно мне попользоваться твоей хатой или нет? Разгром я там не устрою и виски твое не выпью. Буду приносить с собой.
— Да ну тебя, отвали, Гарри! Я позвоню тебе позже. Сейчас вообще не знаю, смогу ли выбраться на Корнуолл раньше чем во вторник утром.
Вновь удалившись в ванную, Джейк вынул изо рта съемный протез, плюхнул в стакан, добавил горячей воды и таблетку полидента, после чего оскалился перед зеркалом. Ух, жуть какая! Как быстро дело-то идет! Эрозия песчаниковых скал! Да тут еще и PYORRHEA ALVEOLARIS (она же болезнь Рига или пародонтоз, как ее теперь чаще называют): в развитой стадии десны отслаиваются от зубов, становятся мягкими и синюшными, кровоточат; при этом зубы, понятное дело, выпадают.
Джейк принялся энергично чистить зубы, отплевываясь розовым.
Потом налил себе итальянского бальзама «Фернет Бранка»: ничто так не чистит язык, как эта горькая дрянь.
Вновь сел на кровать, подтянул колени к груди, развел ноги, отлепил серебряную фольгу от ненавистного суппозитория и, окунув его в вазелин, нащупал анус. Засунул с особо злобным, даже садистским чувством: где твоя, сцука, дырка? — н-на! Смазанные жиром пальцы скользнули по геморройной шишке величиной с вишню.
Потом еще раз принял душ и вставил протез. Выпил две чашки растворимого кофе, мельком проглядел «Таймс». Сразу за передовой статьей целая страница социальной рекламы:
ЗА ВРЕМЯ, ПОТРАЧЕННОЕ ВАМИ НА ОБЕД, ОТ ГОЛОДА УМЕРЛО 417 ЧЕЛОВЕК!
Чтобы без спешки, с удовольствием пообедать, нужен примерно час. С тех пор как вы уселись, по тот момент, когда вы доели десерт, 417 человек умрут с голоду.
Все дело в том, что население земного шара уже превысило ту численность, которую планета способна прокормить. Каждые 8,6 секунды в слаборазвитых странах кто-то умирает от болезней, связанных с недоеданием. Это семь смертей в минуту. 417 смертей в час и 10 000 смертей в день. Причем умирают по большей части дети.
Джейк смел со стола газету и стал звонить Нэнси на Корнуолл. К телефону подошел Сэмми.
— Это говорит начальник полиции, — тоном киноковбоя пробасил Джейк. — У нас есть сведения, что в вашем огороде приземлилась летающая тарелка.
— А, папочка! Тебе позвать маму?
Бен, которого Нэнси, видимо, положила в колыбельку, тут же взвыл.
— Алло.
— Боже мой, Джейк! Что у тебя голос какой-то замогильный?
— Да это от курева… Брошу, брошу.
— Ты где был так поздно?
— Ужинал с Джимми Блэром и продюсером, но на данный момент я не хочу больше про это ничего говорить, потому что в понедельник все может рухнуть.
— С тобой был Гарри?
От испуга у него сразу выскочило «нет», что было, конечно, ложью, но, если вдуматься… отчасти даже правдой.
— А почему ты так решила?
— И ты позволишь ему, пока ты здесь, распоряжаться у нас в доме?
— Нет. Да. Да какая разница?
— Я не хочу, чтобы он у нас в доме хозяйничал.
— О’кей, о’кей, меня машина ждет. Опаздываю. Позвоню тебе потом из студии.
На самом деле после того как Джейк расстался с Блэром и остальными в ресторане (предполагалось, что попозже он, возможно, присоединится к ним в холостяцкой квартирке Бернарда Фарбера в Белгрейвии), как-то само собой получилось, что сперва он подъехал к метро «Риджентс-парк», потому что только в присутствии злобного Гарри можно вытерпеть хвастливый бред Фарбера. Гарри пришлось разбудить и вытащить из постели.
— Давай вставай, Гершл! Поехали пить и веселиться. Девочки, шампусик — только скажи! Мы в развратном Лондоне живем или где?
