Всадник с улицы Сент-Урбан - [120]

— Ты что, не можешь позвонить своему доктору, чтобы он оставил рецепт в приемной? Зайдешь, заберешь.

— Да я звонила уже, но он торопился, как раз уезжал на уик-энд. Я ему: доктор, я же без таблеток осталась! Каких таких, говорит, таблеток? Ну этих, говорю. В таком случае, лапушка моя, — сказал он мне, — до понедельника я на вашем месте трусишки-то не снимал бы! — Тут она снова залилась хихиканьем. — Ведь вот же гад какой, а?

— У него должен быть в клинике заместитель. Надо же людям к кому-то обращаться, пока его нет! Найди его, спроси рецепт.

— Да есть, но он пакистанец. Ой, Руфочка, ну как можно? Я со стыда сгорю.

— Да ладно! — Подобную возможность Руфь отмела с порога. — Брось ты!

— Да и надеть мне нечего. А кстати: я оставила приглашение мистеру Штейну. В субботу придет. Ты с ним поосторожней, дорогая. Так по нему вроде не скажешь, но у него одно на уме.

— Ну, может, все-таки придешь?

— Приходи лучше ты ко мне. Будем смотреть «Мстительниц»[310]. Первую серию я видела. На той неделе еще.

— Ладно, поняла. До меня, как до жирафа. Ну пока, — сказала Руфь и повесила трубку.

На «Вечера дружеских знакомств» Руфь решила больше не ходить: во-первых, ей надоело изображать из себя двадцатисемилетнюю, да и выкаблучиваться перед якобы сорокапятилетними (ага, будто бы!) жалкими типами, большинство из которых давно разменяли полвека, надоело до полусмерти. Тем более что знать они хотят единственно, сколько ты стоишь в смысле приданого, а нет его, так давай сразу в койку.

Быстро глянув в «Джуиш кроникл», убедилась, что в галерее «Бен Ури»[311] нынче ничего нового; нет там сегодня и никакой лекции. Сходила через улицу, купила четверть фунта конфет и «Ивнинг ньюс».

Эти фильмы О КАНАДЕ не посмотреть НЕЛЬЗЯ!

Они могут ЛИЧНО ТЕБЕ помочь с началом НОВОЙ ЖИЗНИ

Ниагарский водопад. Дина Дурбин. Ну да, и Джозеф Херш, подумала она. Спасибочки.

У булочной Гродзинских[312] ее остановила миссис Френкель.

— Сегодня Голду опять в больницу увезли. Ты, наверное, видела «скорую» у подъезда.

— Нет, не видела.

— Выпадение матки, она даже ходить не может. Не понимаю: я думала, ей уже все вырезали.

— Это я не знаю! — сказала Руфь.

— Да уж, неизвестно, что лучше — состариться или умереть молодой. А куда это ты идешь? Вся такая нарядная!

— В Букингемский дворец, кушать латкес. Куда же еще-то? — и Руфь побежала к автобусу.

А что, подумала она, может, и впрямь в Канаде началась бы новая жизнь. Без этих вездесущих йент соседок, вечно сующих нос, куда не надо. Собрать чемодан, купить билет и понеслась! Прощайте, вешалки с платьями; с приветом, ежевоскресные чаепития в Эджвере, где жена брата каждый раз как с ножом к горлу: «Ну вот, прошла еще неделя, ты с кем-нибудь познакомилась?» В Австралию, в Канаду, в Южную Африку — куда угодно! Даже брат, который каждый день читает «Файненшл тайме», говорит, что в Канаде у нее было бы больше шансов. Он сам бывал в Торонто; там, между прочим, мэр еврей. И правительство там не жмет из тебя, как из лимона, последние соки.

А еще в Канаде Нельсон Эдди с Джанетт Макдональд снялись в фильме, припоминала Руфь. Вот только название ускользает[313]. «…Найдется ли десять отважных мужчин, надежных и смелых мужей…»[314] Да что там десять, одного бы найти!

К ночи у завода кончился завод. Чтобы закапывать в нос, лопаты не надо. Как вернулись с острова, не едим больше острого… Покачиваясь на сиденье автобуса, идущего от Чаринг-кросс к вокзалу Виктории, Руфь расстегнула туго набитую, полную всевозможных карточек и купонов сумку и убрала туда словарь омонимов, продолжая повторять про себя самые заковыристые: не вы, но Сима страдала невыносимо… и еще: в анкете сложной бедный граф не смог заполнить пары граф.

Вечер стоял отвратный: холод, дождь, — что ж, тем более кино посмотреть можно, подумала Руфь, присоединяясь к кучке людей, закрывающих зонтики перед входом в Кэкстон-холл[315]. Обежав глазами доску объявлений, Руфь уже знала, что на первом этаже занимается группа йогов, рядом Общество Шопенгауэра и Орден друидов (бррр!) — эти собираются раз в месяц. Канадская катавасия, как она и ожидала, оказалась в главном зале, где ей с трудом удалось отыскать свободное сиденье.

Собрал чемоданы и в путь. Делов-то! Двадцатый век на дворе.

Люди кучкуются, болтают, многие не первой молодости и не скрывают этого, но больше все-таки молодых, с маленькими детьми на коленях. С напускным равнодушием усаживаясь в кресло, Руфь предложила конфетку молчаливому мужчине по соседству и нервно осведомилась:

— А вам в Канаду зачем?

— Да здесь продвинешься, пожалуй!.. Пока начальник не помрет, сиди, жди.

— А вам? — повернулась она к мужчине по другую руку.

— Мне дико надоел Гарольд Вильсон.

— А наша семья здесь уже много поколений. Я просто так зашла, подружку ищу.

Кино, которое им показали, было о путешествии через всю Канаду, от Галифакса до Ванкувера. Цветное, с демонстрацией всех природных красот и чудес страны, а попутно диктор пылко нахваливал возможности, которые открываются здесь перед каждым. После того как в финальных кадрах фильма на крыльцо парламента в красном мундире и синих галифе взошел капрал конной полиции, свет вновь зажегся, и на сцену выскочил юркий улыбчивый малый из Департамента гражданства и иммиграции.