Время жестоких снов - [2]

Он вспомнил ссору с Ники. Ну, не то чтобы ссору. Скорее обиженное молчание с ее стороны и все более раздраженное ворчание с его стороны. Он и сам не знал, с чего все началось. Кажется, он сказал о ком-то из ее друзей, что они выглядят так, будто сами доят хлеб и пекут коз, а потом дошло до того, что он брякнул нечто вроде: «И раз уж ты спросила, то я думаю, что зеленым микролитражным “ситроенам” антиядерный стикер лепят на заднее стекло прямо на заводе»[3]. И если бы он был в своем обычном состоянии после пинты белого вина, он, наверное, добавил бы еще язвительный комментарий про женщин в комбинезонах. Это была одна из тех ссор, когда шутишь, чтобы все исправить, но в итоге только проваливаешься еще глубже.

А потом она нарушила, нет, даже прорвала молчание и высказалась об Эрдане, мачистской сублимации для подростков, а еще о Рэмбо, а потом оказалось, что он защищает людей, которых на трезвую голову презирает не меньше, чем она.

А после он вернулся домой и написал последнюю главу книги «Эрдан и Змей Предела» – и спьяну, от досады и в знак протеста убил своего героя на последней странице. Похоронил под лавиной. Фанаты его за это возненавидят, но зато он испытал такое облегчение, будто освободился от чего-то, что тяготило его все эти годы. Ну и, кстати, сделало его богатым. Это все из-за компьютеров: половина его фанатов теперь работала в компьютерной индустрии, а там, как известно, людям выдают тележки, чтобы довезти зарплату до дома. Хотя любители фантастики и щеголяют иногда в остроконечных ушах, зато книги скупают ящиками и читают их с утра до ночи.

Теперь придется придумать для них что-то другое, написать настоящую научную фантастику, разобраться с черными дырами и квантами…

И еще что-то его грызло, пока Доггер, зевая, шел на кухню.

Ах, да. На пороге стоял Эрдан Варвар.

Забавно.

На сей раз в дверь постучали так, что со стены посыпалась штукатурка, – не самый обычный спецэффект для галлюцинации. Доггер снова открыл дверь.

Эрдан терпеливо ждал, стоя рядом с молоком. Молоко белело в бутылках. Двухметровый варвар был одет в узкую кольчужную набедренную повязку, а торс его выглядел так, будто внутри перекатывались футбольные мячи. В руке он держал клинок, в котором Доггер безошибочно опознал Сканг, Меч Ледовых Богов.

В этом Доггер был совершенно уверен, ведь он тысячу раз описывал его. Но больше описывать не будет.

Эрдан нарушил молчание.

– Я пришел, – проговорил он, – чтобы встретиться со своим Создателем.

– Извините?

– Я пришел, – сказал героический варвар, – чтобы получить свою последнюю награду.

Он с любопытством заглянул в прихожую, и по мускулистой груди прокатилась волна.

– Вы же фанат, да? – спросил Доггер. – Отличный костюм…

– Что такое «фанат»? – пророкотал Эрдан.

– Я хочу испить твоей крови, – непринужденно вклинился Сканг.

За плечом великана – фигурально выражаясь, на самом деле у него под мышкой – Доггер увидел почтальона. Тот подошел, обогнул Эрдана, напевая себе под нос, вложил пачку счетов в безвольную руку Доггера, вопреки очевидному заметил, что погодка сегодня отличная, и зашагал обратно по дорожке.

– И его крови тоже, – добавил Сканг.

Эрдан продолжал невозмутимо стоять на пороге, будто готов был ждать, пока в родные края не вернутся снежные мамонты из Хай-Кули.

В анналы истории уже вошли многие глупые замечания наподобие «Да тут ничего опасного» или «Индейцы? Какие индейцы?», и Доггер пополнил этот список своим любимым – тем, которое невероятно увеличивает продажи энциклопедий и полисов страхования жизни.

– Ну что ж, – произнес Доггер, – входите, наверное.

Никто бы не смог так загримироваться под Эрдана. Его кожаную безрукавку будто вытащили из компостной кучи. Ногти синюшные, ладони мозолистые, на груди – вязь шрамов. Какая-то тварь с пастью размером с кресло когда-то попыталась погрызть ему руку, но вкус ей наверняка не понравился.

«На самом деле, – подумал Доггер, – так я экстернализирую свои фантазии. Или вообще еще не проснулся. Главное – вести себя естественно, будто ничего не случилось».

– Так-так, – протянул он.

Эрдан пригнулся и вошел в комнату, которую Доггер предпочитал называть своим кабинетом (на деле она представляла собой обычную гостиную, но с текстовым процессором на столе), и уселся в кресло. Пружины жалобно взвизгнули.

А потом он с ожиданием посмотрел на Доггера.

«Разумеется, – сказал себе Доггер, – это может быть обычный маньяк-убийца».

– Последнюю награду? – слабо проговорил он.

Эрдан кивнул.

– М-м. А в какой именно форме?

Эрдан пожал плечами. Некоторым мускулам пришлось потесниться, чтобы громадные плечи приподнялись и опустились.

– Говорят, – прогудел он, – что павшие в битве будут вечно пировать и пить в твоих чертогах.

– Ох, – выдохнул застывший в дверном проеме Доггер. – В моих чертогах?

Эрдан снова кивнул. Доггер огляделся. С учетом телефона и вешалки в квартире уже было тесновато. Особо не попируешь.

– А, м-м, – замялся он, – а «вечно» – это насколько долго?

– Покуда звезды не умрут и Великие Льды не скуют землю, – ответил Эрдан.

– Ага. Примерно так я и думал.

В трубке затрещал голос Кобэма:

– Что-что ты сделал?