Время собирать виноград - [88]
— Велико, — говорила она, — я… Если б ты знал, как я тебя люблю!
Но тут что-то странное начинало твориться: белая фата падала ей на лицо, слепила ее, она не могла понять, куда она движется, красные розы превращались в загустевшие кровяные комья, комья время от времени разрывались, из них вытекали кровавые струи, а Добричка, вдруг почувствовав жажду, нагибалась и вместо воды пила теплую соленую кровь.
А поднявши голову, замечала, что лежит на каком-то камне, перед самым ее лицом вороньим крылом посверкивает козырек жандармской фуражки. Снова слышала она отчаянные призывы Велико, теперь Велико ее кликал, она услышала партизанское свое имя — ее звали Белка. «Велка-а! — кричал он. — Уху-у-у!» — а она не могла отозваться, человек с черным козырьком навалился всей тяжестью ей на грудь, потный, вонючий, точно хорек, ей не хватало воздуха, его будто выкачали из легких, как же могла она ответить Велико, предупредить, какую страшную ошибку она совершила и вот теперь, оторванная от отряда, схвачена и сопротивляться не может?
Собравши остатки сил, она начала кусаться и царапаться, заметалась, словно рыба, выброшенная на сушу, тогда жандарм затолкал ей в рот какую-то вонючую тряпку, наверно свой носовой платок, и со всей силой обрушился на нее, сломив последнее сопротивление. Он мог теперь делать с ней что угодно. Она трупом лежала на раскаленном камне, без мыслей, без воли к малейшему движению.
В себя она пришла, только когда впереди замаячил полицейский участок. Вместо желанного щавеля перед ней оказалась зеленая щербатая миска с бобовой похлебкой. Она на нее даже не взглянула, хоть недавно еще умирала с голоду.
И все пыталась понять, почему тогда было так, а теперь иначе: теперь-то перед ней на столе, покрытом кипенно-белыми скатертями, благоухали всякие яства: бараний суп, жаркое, яхния с луком и рисом, вареное мясо со сливами — чего только не было, а ей представлялось еще больше. Может, оттого, что и теперь она была голодна, как раньше? Взявши вилку, она принялась пробовать кушанья, ела и улыбалась. О чем она думала? Все течет в этом мире, все меняется, так, может, и перед ней забрезжило что-то новое, хотя бы эти вот угощенья, эти люди вокруг; может, время, застывшее для нее когда-то и где-то, вдруг стронулось с места? Теперь-то она не плакала, как в тот черный день, когда брела, вся переломанная и растерзанная, к участку, где пронзительно свиристел кларнет. Теперь-то она улыбалась, наверно, оттого, что так много было перед ней разной снеди и играл не кларнет, а настоящая музыка с большим барабаном; но музыка не шибко ее занимала, только барабан.
— Дум-дум-дум! — рокотал он из дальнего угла, словно за ним где-то или в нем самом неведомый голос старался потопить ее в своих горячих звуках.
Отложив вилку, она вслушалась в этот рокот, в этот темный таинственный голос. Барабанный стук заставлял кровь биться в голове толчками; такими сильными, что ее так и порывало вскочить с места. А этого делать было нельзя, она понимала, что тогда все засмеются над ней громким смехом, к тому же если барабан этот приглашал гостей встать и приняться за хоро, то не ей полагалось его повести. Коли это свадьба, как ей толковал Георгий вчера вечером, хоро должен повести крестный, это, похоже,-вон тот, что сидит возле бело-розовой женщины с высветленными волосами; Георгий все так к нему и обращается: крестный, поешь чего-нибудь, или: крестный, выпей-ка этого винца. А кто будет другой, помоложе? Она немного сердилась на него, он все время за ней тайком подглядывал, думал, небось, что она не видит, а ей иногда ну прямо прикрикнуть на него хотелось: «Ну что ты уставился!» Но этого вроде бы тоже делать не полагалось, она сидела и молчала, слушая барабанный бой. Притом и другое кое-что ворохнулось в ее уме, из-за слов Георгиевых про свадьбу, никогда, видать, не выходившую из ее головы. Она стереглась, чтобы не сказать чего лишнего, точно опасалась: вдруг слова ее обратятся в дубинку, которая заходит по головам гостей, и свадьба расстроится; а ведь она еле-еле дождалась ее. Столько времени про нее мечтала, и вот наконец-то справляют, а Георгиева жена и другая, светлая, поди, ей завидуют; пускай позавидуют, она будет молчать, невестам на свадьбах молчать полагается, а уж ей-то особенно следует помалкивать из-за этой самой дубинки, которая может погубить всю свадьбу.
Так сидела она и помалкивала. Надо было отведать угощения, а ее словно отбило от еды. Глядела перед собой и молчала.
На улице перед читальней не только светило полуденное солнышко и птицы заливались припоздавшими трелями, но и народец собрался кое-какой. Иные из мужчин присели возле дощатого забора, что напротив, другие стояли прямо на улице. За пеленой табачного дыма глаз людских было не разглядеть, а если б кому и удалось в них заглянуть, ничего, кроме голого любопытства, там бы, вероятно, не обнаружилось. Женщины тоже тут были, они сбились в стайку и шушукались; но пойми попробуй, о чем шепчутся такие вот женщины, которые сразу же умолкают, как только к ним приблизишься… Слушали музыку люди, слушали-слушали, а потом стали диву даваться, что это плясовая так и наяривает, не прерываясь ни на минуту; тогда одна из женщин крадучись проскользнула в читальню и вскоре прилетела оттуда с вестью, что так было крестным велено, пускай, мол, играет без роздыху, на свадьбах веселью быть полагается, а уж для такой свадьбы, как наша, и подавно расстараться надобно.
В сборник входят произведения на спортивные темы современных болгарских прозаиков: Б. Димитровой, А. Мандаджиева, Д. Цончева, Б. Томова, Л. Михайловой. Повести и рассказы посвящены различным видам спорта: альпинизму, борьбе, баскетболу, боксу, футболу, велоспорту… Но самое главное — в центре всех произведений проблемы человека в спорте: взаимоотношения соперников, отношения спортсмена и тренера, спортсмена и болельщиков.Для широкого круга читателей.
В сборнике повестей болгарского прозаика большое место занимает одна из острых проблем нашего времени: трудные судьбы одиноких женщин, а также детей, растущих без отца. Советскому читателю интересно будет познакомиться с талантливой прозой автора — тонкого психолога, создавшего целый ряд ярких, выразительных образов наших современников.
Сборник состоит из трех современных остросюжетных детективов.Романы Трифона Иосифова «Браконьеры», Кирилла Топалова «Расхождение» и Кирилла Войнова «Со мною в ад» — каждый в своей манере и в своем ключе, с неожиданными поворотами и загадочными происшествиями — поднимают вопросы, волнующие человечество испокон веков до сегодняшнего дня.Книга предназначена самому широкому читателю.
В сборник «Долгая память» вошли повести и рассказы Елены Зелинской, написанные в разное время, в разном стиле – здесь и заметки паломника, и художественная проза, и гастрономический туризм. Что их объединяет? Честная позиция автора, который называет все своими именами, журналистские подробности и легкая ирония. Придуманные и непридуманные истории часто говорят об одном – о том, что в основе жизни – христианские ценности.
«Так как я был непосредственным участником произошедших событий, долг перед умершим другом заставляет меня взяться за написание этих строк… В самом конце прошлого года от кровоизлияния в мозг скончался Александр Евгеньевич Долматов — самый гениальный писатель нашего времени, человек странной и парадоксальной творческой судьбы…».
Автор ничего не придумывает, он описывает ту реальность, которая окружает каждого из нас. Его взгляд по-журналистски пристален, но это прозаические произведения. Есть характеры, есть судьбы, есть явления. Сквозная тема настоящего сборника рассказов – поиск смысла человеческого существования в современном мире, беспокойство и тревога за происходящее в душе.
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.
Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».