Время-память, 1990-2010. Израиль: заметки о людях, книгах, театре - [32]
В «Побеге» рассказана совершенно фантастическая история, тем не менее произошедшая реально: в декабре 1974 года молодой океанолог, отчаявшийся вырваться из цепких объятий большевистского режима, во время новогоднего круиза под названием «Из зимы в лето» прыгнул с борта теплохода «Советский Союз» где-то неподалеку от Филиппин. Почти трое суток он находился в открытом океане, оснащенный лишь ластами, маской и трубкой, без всяких плавсредств, без еды и питья и даже без компаса и часов.
«С точки зрения здравого смысла, — пишет Курилов, — мои шансы добраться до берега живым выглядели так: если во время прыжка я не разобьюсь от удара о воду, если меня не сожрут акулы, если я не утону захлебнувшись или от усталости, если меня не разобьет о рифы, если хватит сил и дыхания выбраться на берег и если к этому времени я все еще буду жив — то только тогда я, может быть, смогу поблагодарить судьбы за небывалое чудо спасения».
Но Курилова поджидали и другие опасности: например, теплоход запросто мог вернуться и подобрать беглеца, и тогда ему был обеспечен немалый тюремный срок. Ведь когда в Москве узнали о побеге из сообщений радиостанции «Голос Америки», Курилова заочно судили и приговорили к десяти годам тюрьмы «за измену Родине».
Был еще и страх, который пришлось подавить… «Волны страха двигались от рук и ног, подступая к сердцу и сознанию. Страх начал душить меня… Я верю, что от страха можно умереть. Я читал о моряках, которые умирали без всяких причин в первые дни после кораблекрушения».
Даже по этим очень коротким фрагментам текста читатель, конечно же, понял, что перед ним не просто путевой дневник отчаянного авантюриста, но вполне добротная литература, острый, пытливый взгляд художника… «Океан дышал как живое родное доброе существо, его равномерное теплое дыхание было густо насыщено ароматными запахами. Вода касалась кожи незаметно, ласково — было даже как-то уютно. Если бы не сознание, что я человек и должен куда-то плыть, я был бы наверное почти счастлив… Я медленно парил на границе двух миров. Днем океан казался стихией, вызванной к жизни ветром, и только ночью, когда ветер стих, я увидел его настоящую, самостоятельную жизнь».
Особое место в повести и сопровождающих ее эссе занимают мистические воспоминания, которые легко воспринимаются читателем как подлинные ощущения автора. Сны, видения становятся явью, и, наоборот, реальность то и дело оборачивается видением. Таких людей в России называют духовидцами… «Я бы назвал всю свою жизнь непрерывным сном, за исключением тех мгновений, когда был по-настоящему пробужден». Эта фраза Курилова в контексте книги даже не кажется парадоксом…
Достигнув в конце концов филиппинского острова Сиаргао и пройдя положенную процедуру «легализации», Слава Курилов перебрался в Канаду, работал в частных канадских и американских океанографических фирмах. Весной 1986 года он переехал в Израиль, в который буквально влюбился во время съемок несостоявшегося фильма по повести «Побег», и стал работать в Хайфском океанографическом институте. Курилов погиб в январе 1998 года во время подводных исследований на озере Кинерет, вызволяя из беды напарника, запутавшегося в рыболовных сетях.
А завтра новый век грядет…
Игорь Губерман. Судьба души, фортуна плоти и приключение ума
Очень трудно определить род занятий Игоря Губермана каким-то одним словом или даже словосочетанием: писатель, поэт, общественный деятель, рассказчик, диссидент или же бывший «зэк». Губерман, простите за тавтологию, — он Губерман и есть. В его фамилии сосредоточена вся суть дела. Есть мнение, что в переводе с еврейского (ивритское слово «гибор» в идишском диалектном варианте «губер») — она означает «мощный человек», «силач». Самодостаточность мастера подтверждается тем, что даже любимый народом жанр его поэтический предпочтений официально именуют «гариками» в соответствии с домашним именем поэта. Впрочем, сам он называет их скромно — «стишки». И никогда не говорит высокопарно «декламировать» или даже нейтрально «читать», — нет, только «завывать»: «когда я недавно завывал в Америке свои стишки…» Такой вот мощный человек — Губерман!
В прежние годы, когда его «гарики» рассказывали на кухнях как застольные анекдоты, никому и в голову не могло прийти, что у них есть реальный автор. Все полагали, что это такой городской фольклор, этакий анекдотец в стихах. (Пишущий эти строки, еще школьником к месту и не к месту повторяя «Не стесняйся, пьяница, носа своего, он ведь с нашим знаменем цвета одного», — услышал однажды, что цитирует стихи «настоящего поэта» и просто не поверил). Вот это и есть высший пилотаж, когда авторство прочно ассоциируется с народным творчеством, а сам автор перестает быть реальной фигурой и числится по разряду фольклорных героев, вроде Соловья-Разбойника или Садко-Гусляра. С середины XX века в России таких «персонажей» наберется только трое: Высоцкий, Жванецкий, Губерман.
Реальный Игорь Миронович Губерман окончил МИИТ (Московский институт инженеров транспорта), получил диплом инженера-электрика и несколько лет работал по специальности («с омерзением» — обычно добавляет он). В эти годы он знакомится с известным диссидентом, составителем самиздатовского сборника «Синтаксис» Александром Гинзбургом. Постепенно Губерман становится частью среды, в которой собственно формировалось диссидентское движение в Советском Союзе. «Гарики», выходившие из-под его пера, а точнее, повторяемые многими с голоса, заполняли общественное пространство. А поскольку Губерман не делал из своего сочинительства никакой тайны, «крамольные стишки» вскоре становятся достоянием не только «прогрессивной общественности», но и известных органов.
Книга Леонида Гомберга «Дорога на Ханаан» охватывает огромные временные и пространственные массивы истории человечества, отраженной в Библии, – от стоянок «палестинского неандертальца», жившего 70 тысяч лет назад в пещерах Восточного Средиземноморья, до водворения в Ханаане клана переселенцев Иври из Ура и Харана в начале II тысячелетия до н. э. В повествовании представлены ключевые фигуры ранней библейской истории Каин, Ной, Нимрод, Авраам в контексте реально возможных событий, отраженных в мифах Месопотамии и Леванта: строительства Иерихона, Всемирного потопа, Вавилонского столпотворения, гибели Содома и Гоморры.
К поэту Юрию Левитанскому настоящее признание пришло, когда ему было уже за сорок. «Вот и живу теперь – поздний», писал поэт в одном из своих стихотворений. Великая Отечественная, на которую он ушел девятнадцатилетним добровольцем, студентом знаменитого ИФЛИ, оставила глубокий след в его жизни и судьбе, и при этом стихи его стоят всё-таки особняком в творчестве поэтов «фронтовой плеяды»… Тончайший лиризм, блестящее владение словом, уникальные находки в области поэтики делают Юрия Левитанского одним из наиболее выдающихся русских поэтов второй половины ХХ века. Друг и биограф Юрия Левитанского Леонид Гомберг много лет работает с материалами о жизни и творчестве поэта.
В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.