Время Освенцим - [7]
Лос.
Иди.
Ничего не бойся.
Бог всех воскресит.
Где жить осталось только метры, я крайнего сменю.
Теперь я тоже вектор смерти, я – очередь к огню.
Беда и радость, смех и плач – все одинаково горят;
огонь – закон, огонь – судья, огонь – палач…
В него себя доволочи, им будь заглочен и забыт;
исход судьбы – угар печи, квадрат трубы.
Человек человеку – смерть. Человек человеку – мера – объема, плотности; стереометрическая фигура материи, трехмерный огнеупор, муфель-форма, аппель-число. Гражданин мира – Альберт, Анна, Иосиф, Клара, Мина, Наум, Ханна, Яков, Эдуард – имена-ампутанты, обеспочвенные соцветия. Человек, лишенный имени, остается в одиночестве. Дора, Буна, Сола. 74233 – враг природы. Человеком, лишенным имени, легче управлять. Его легче уничтожить: у него меньше претензий на жизнь, меньше запросов, меньше свойств. Он лишен права на собственность, ему не с чем расставаться, не за что цепляться – он извергнут. Он потерял интерес ко всему, даже к себе, к своему будущему. Он не знает и не хочет знать, чем и почему до сих пор жив; жизнь перестала быть опытом, мир – информацией, движение – смыслом. Он уже осознал неизбежность предстоящего уничтожения – усвоил смерть, преодолел этот последний, самый острый, истинный опыт жизни. Он уже умер и смирился с этим, пережив самого себя в раздвинутом за пределы жизни, лишенном ориентиров, опустошенном времени, привыкнув к тому, что его нет: одномерное физическое тело, засохший фрагмент прошлого, движущееся бесчеловечие, мыслящее отсутствие, самосознание пустоты.
Пласты человеческих мощей. Анатомическая коллекция. Сборочные комплекты. Залежи. Уровни телесности. Кратность человечности. “Теперь ты будешь ведущим – организуй движение. Вот тебе люди, вот тебе считалочка: кому прилечь со мною в печь? дай руку мне – умрем в огне! Зондеркомандуй!” Человек – производственный термин, профессиональный жаргонизм, лексическая единица узкоспециального назначения. Стаффаж, зарин, шихта, кокс, шнек, человек. Биомасса. Утиль. Органическое ископаемое. Минеральный комплекс, штуф, суперфосфат, косметическое сырье, галантерея, человек-шиньон, человек-портфель, человек-папье; качественный человек, технологически интересный.
Твори, ни о чем не думай. С нами – Бог. Огонь – носитель государственности, основа планового хозяйства. У него больше права на кислород, чем у них; они – незаконные переносчики жизни, возбудители. Поточная телоподача, автоматическая струя жизни, вечный двигатель. Человечество следует измерять эшелонами. Человечество исчезнувших. И человечество оставшихся. Оставшихся за пределами времени исчезнувших. Оставшихся для исчезнувших навсегда. Исчезнувших, которым все равно, когда умрут оставшиеся – пережившие их – и умрут ли вообще. Человек человеку – вечность.
Мертвология.
С точки зрения физики смерть – перестройка материи.
Смерть пугает небытием, алогичностью, бесчеловечностью, равнодушием, способностью все обесценить, лишить свободы – мыслить, двигаться. Но ведь бессмертие страшнее смерти, оно – абсолютная несвобода. А смерть – освобождение от ответственности перед жизнью, возможность оправдаться за то, что не успел сделать. Смерть – изобретение природы, сыворотка против жизни.
Смерть можно измерить жизнью, хронометрировать. В соответствии с правилами и требованиями бухгалтерии, канцелярии и хозяйственного учета на смерть можно выписать уведомление, санкцию, ордер, составить разнарядку, накладную, прейскурант, смету. Смерть можно спланировать, нормировать, подсчитать, умножить, разделить на промежутки. В этих промежутках можно устраивать пикники, обеденные перерывы – смерть будет послушно ждать, она подчиняется распорядку, трудовой дисциплине. Смертью можно снабжать, обеспечивать, заполнять, оценивать, решать, исправлять, поощрять, учить, повышать квалификацию. На нее можно оформить лицензию, получить патент – чтобы с ее помощью добиться признания, сделать научную или служебную карьеру, продвинуться в амбициях. Ее легко развернуть во времени – сделать длительностью, протяженностью, средой. Она – дело, которое нужно выполнять – аккуратно, добросовестно, толково, расторопно. Хорошо оплачиваемое, выгодное дело.
Умирание – узаконенный принцип бытия. Институт развития мертвологии. Планы совершенствования исполнительской механики. Программа предотвращения дефицита смерти. Уголовный кодекс. Предусмотренные законодательством преступления против смерти. Декларация прав человека. Право на сопротивление материала. Право на период распада. “Вот люди с разноцветными глазами – где страх в одном, в другом голубизна, которым никогда не плачут”.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.