Время мечтать [повесть и рассказы] - [5]

— Понимаю, понимаю. Что ж поделать, превратности судьбы. Дабы вы не чувствовали себя стеснённо, проходите сразу в ванную. Там разденетесь и разуетесь, а всю одежду выложите за дверь. Домработница что-нибудь придумает.

— Только скажите ей, чтобы поосторожнее со шмотками. У меня других нет.

— Безусловно. Она очень аккуратная женщина, ручаюсь. И, бога ради, не спешите. У меня есть пара неотложных дел, так что вы не заставите себя ждать. Наслаждайтесь.

Клоп, лёжа в необъятной ванне, для которой и названия-то придумать не мог, действительно наслаждался и… завидовал. Здоровенная, чёрная жаба шевелилась в груди, заставляя его время от времени вполголоса материться. Он отчаянно завидовал тем людям, которые, не понимая своего счастья, могут просто прийти домой и принять ванну — просто так, как будто между прочим. Они так живут, привыкли уже, они даже не представляют, что можно жить и по другому, а ведь для кого-то даже такое простое действо может быть счастьем. И немалым.

Сначала чёрная, а затем и серая вода, благополучно исчезли в недрах прожорливой канализации, после чего ванну пришлось помыть — грязные, отвратительные хлопья повисли на её стенках и норовили вновь размазаться по родному телу. В течение часа, никак не меньше, Клоп мужественно воевал с собственной грязью и это была тяжкая, каторжная работа. Грязь отходила неохотно, словно не желая расставаться с привычной кожей, да и не могло сразу отслоиться то, что копилось месяцами. Но зато теперь, высыпав и вылив в воду все возможные добавки, что не в добрый для себя час попались под руку, Клоп возлежал в благоухающем облаке пены, отдыхая душой и телом. Вот бы Люську-Козлушку сюда — вяло подумал он и у этой мысли не было даже намёка на сексуальный оттенок. Просто хотелось поразить королеву подвала невиданным шиком барской ванны. Хотя, если честно, здесь она не то, что на королеву — на Золушку не потянула бы, только обломала бы весь кайф своим убогим видом.

Несмотря на то, что мысли у разомлевшего Клопа ворочались крайне неохотно, он помнил, что его ждут и с трудом заставил себя выбраться из благословенной ванны, нарочито при этом кряхтя и сбивая с себя хлопья ароматной пены. Он влажно прошлёпал к двери и прислушался. Там было тихо, словно весь дом погрузился в глубокий сон, но, открыв дверь, Клоп убедился, что о нём не забыли. Возле двери лежала стопка белья, увенчанная цветным, мохнатым полотенцем угрожающих размеров. Шикарно! Словно опасаясь, что вся эта роскошь неожиданно растворится в воздухе, Клоп торопливо оделся, собрал длинные, непривычно чистые, волосы в хвост и перетянул их найденным тут же кожаным ремешком, который, невесть для чего, лежал на столике перед зеркалом. Теперь он был помыт, побрит, благоухал ароматом дорогой туалетной воды, словно свежесрезанная роза, а тёплый, багрового цвета халат, приятно согревал обалдевшее от новых ощущений тело и придавал Клопу непривычную уверенность. Вот только мягкие шлёпанцы подвели: всё время норовили забежать вперёд хозяина и категорически отказывались держаться на ногах, несмотря на активные и замысловатые манипуляции пальцами. Клоп понимающе вздохнул. Что ж, значит и в жизни богатых есть свои, пусть и не очень крупные, минусы.

Он вышел в коридор и тихонько притворил за собой дверь в ванную комнату, словно боялся вспугнуть громким стуком окружавшую его иллюзию благополучия. У него даже голова слегка закружилась, да и немудрено. Очень уж резким и неожиданным был переход от бродячей жизни к лоску загородного особняка. Так и вовсе с ума сойти можно, тем более, что негусто его, ума-то. Он остановился и даже чуть ладонью себя по лбу не ударил. Надо же, совершенно не пришло в голову, что нормальные люди после принятия ванны обычно проверяют, надёжно ли закрыты краны. Вот, что значит отсутствие привычки.

Повернувшись, он тупо уставился в стену, не в силах понять происшедшее. Двери, которую он только что так осторожно прикрыл… не было! Не то, чтобы она была закрыта — она просто исчезла! Да что же это такое? — в совершеннейшем смятении пробормотал Клоп, начиная всерьёз сомневаться в здравии своего рассудка, и тут же вскрикнул, обернувшись на вежливое покашливание у себя за спиной. В двух шагах от него стояла строгая, подтянутая женщина лет этак сорока, в наглухо застёгнутом коричневом платье и ослепительно-белом переднике с затейливыми кружевами. Примерно так одевались девчонки в школе в те далёкие годы, когда Клоп её нерегулярно посещал, но, взглянув в лицо женщины, Клоп привычно оробел и даже ножкой слегка шаркнул. Очень уж напоминала эта женщина завуча с указкой в руках, которую она беспощадно и без колебаний пускала в ход, общаясь с юным Клопом. Вернее, тогда ещё Клопёнком. Прямо, детством трудным повеяло от вида её тонких, сухих губ, круглых очков на длинном, хрящеватом носу, и стянутых в тугой узел тёмных волос. Откуда возник этот призрак школьных лет в абсолютно пустом коридоре, так и осталось для Клопа ещё одной загадкой.

— Хозяин распорядился не беспокоить вас сегодня, вы нуждаетесь в отдыхе. Все вопросы вы обсудите с ним завтра. Ужин ждёт вас в столовой, спальню я покажу вам позже. Прошу за мной.