Время любить - [93]

– Я останусь при нем, пока он будет дышать, – объяснил врач. – К тому же вы не сразу поднимете паруса?

– Нет, – ответил Жак Кер. – Только послезавтра. Раз уж я здесь, я хотел бы воспользоваться этим, чтобы загрузить на корабль товар.

Катрин едва удержалась от улыбки. Жак приплыл за ними, да, конечно, и с полномочиями посла, но торговец оставался торговцем. Это плавание, предпринятое в знак дружбы, должно было, однако, окупиться…

Пока лодка, увозившая раненого, удалялась к кораблю, откуда должна была вернуться за ними, и пока Арно тепло прощался с Мансуром, она спросила:

– Кстати, друг мой, как вы узнали, что мы здесь?

– Вы обязаны нашим прибытием де Шатовиллен. Вы оставили, кажется, ее прямо среди гор, но в ее руках оказался оруженосец мессира Арно, которого она сумела очень подробно выспросить. Тут же она направилась в Анжу, попала к герцогине-королеве и рассказала ей всю историю. Именно госпожа Иоланда вместе со мною подготовила это плавание.

– Невероятно! – вскричала пораженная Катрин. – Эрменгарда, которая хотела отвезти меня связанной по рукам и ногам к своему герцогу?

– Может быть! Ведь она искренне считала, что для вас это было бы наилучшим решением проблем. Но с того момента, когда вы упрямо последовали за мессиром Арно… она отказалась от своих планов.

– Дорогая Эрменгарда! – вздохнула Катрин с нежностью. – Я стольким ей обязана.

Жак Кер пожал плечами:

– Видно, она вас хорошо знает! Если ваш супруг был бы узником в самом сердце Африки, вы бы нашли способ и туда за ним поехать. Только вот мне, – в заключение сказал он, – пришлось бы плыть дальше!..

* * *

В самый темный час ночи, тот, что предшествует рассвету, Готье умер.

Собравшись около него, Катрин, Арно, Абу-аль-Хайр, Жосс, Мари и Жак Кер ждали конца, бессильные помочь битве, страшной и последней, которую вел Готье за жизнь, покидавшую его. Наконец по телу Готье прошла последняя судорога, раздался вздох, походивший на хрип, и гигантское тело замерло. Наступила гнетущая тишина, которую более не нарушало тяжелое дыхание. Корабль мягко покачивался. Вдруг прошла большая волна, корабль жалобно заскрипел, на его жалобу ответил хриплый крик морских птиц.

Катрин поняла, что все кончилось. Сдерживая рыдания, она прикрыла веки своему другу, потом прижалась к Арно.

– Когда взойдет солнце, мы опустим его в море! – сказал Жак Кер. – Я прочту молитвы.

– Нет, – вмешался Абу-аль-Хайр. – Я обещал ему проследить за его похоронами. Не нужно молитв. Я тебе скажу, что нужно сделать.

– Тогда пойдемте со мной. Мы отдадим приказания.

Оба вышли. Арно взял ее за руку и увлек к кровати, где лежал Готье. Они встали на колени, чтобы помолиться от всего сердца, Жосс и Мари тихо подошли и тоже встали на колени возле них. Несмотря на горе, Катрин отметила, что у парижанина глаза полны слез, но его рука не оставляла руки маленькой Мари, которую он как бы взял под свою защиту. Она подумала, что, может быть, это было начало неожиданного счастья и что, встретившись в Гранаде, эти двое были на пути друг к другу.

Тремя часами позже перед всем экипажем «Магдалены», собравшимся на палубе, под звук бортового колокола, который, не останавливаясь, звонил по умершему, Арно де Монсальви по указаниям Абу-аль-Хайра произвел странную церемонию. Корабль медленно доплыл до входа в порт, таща за собою на прицепе лодку с парусом, в которую была наложена солома. На ней лежало тело нормандца, завернутое в холстину. На уровне сторожевой башни перед портом Монсальви прыгнул в лодку, поднял парус, который ветер быстро надул, потом, ухватившись за канат, которым лодка соединялась с кораблем, вернулся на «Магдалену». Оказавшись на борту, он перерезал канат. Люди на корабле видели, как лодка шла вперед, унося тело. Тогда Арно, взяв из рук Абу лук, положил на него стрелу с зажженным оперением, напряг мускулы… Стрела просвистела, упала в лодку, и солома сразу же загорелась. Вмиг маленький кораблик превратился в горящий факел. Тело исчезло за стеной огня, а ветер, разжигая костер, уносил его медленно в открытое море…

Арно выронил лук и посмотрел на Катрин, которая следила за этой странной церемонией. Она увидела, что слезы заблестели в глазах ее мужа.

– Так когда-то раньше уходили викинги в вечность. Последний викинг был похоронен так, как хотел…

На следующий день, на рассвете, парус «Магдалены» наполнился свежим ветром. Торжественно и величественно галера Жака Кера вышла из порта. Какое-то время Катрин, прижавшись к Арно, укрывшему ее плащом, смотрела на удалявшийся белый город в зеленом обрамлении садов. Она старалась рассмотреть в портовой сутолоке оранжевый тюрбан Абу-аль-Хайра.

Так мало времени прошло со смерти Готье, а ей уже приходилось с тяжестью на сердце прощаться еще с одним старым другом, которому она была обязана вновь обретенным счастьем. Врач сказал на прощание:

– Разлука существует только для тех, кто не умеет любить. Это дурной сон, от которого быстро просыпаются. В один прекрасный день, может быть, я приду и постучу в вашу дверь. У меня еще осталось много неизученного в вашей удивительной стране!

Когда уже ничего не стало видно и город превратился в смутное белое пятно, где блестели позолоченные крыши мечетей, Катрин пошла на нос корабля. Тяжелый форштевень резал бездонную голубизну воды, которая на горизонте соединялась с небесной лазурью. Там, вдали, были Франция, смех Мишеля, доброе лицо Сары… Катрин подняла голову и увидела, что Арно смотрит на горизонт.