Время летних отпусков - [6]

С Иваном Евдокимовичем Тараном, заместителем управляющего трестом, у Светланы сложились отношения деловые, ровные. Иногда он приглашал ее для консультации по вопросам, касающимся геологии. Сам преподал ей немало дельных практических советов. Сидели за одним столом на производственных совещаниях. По вторникам занимались в кружке английского языка — в тресте изучали английский и китайский.

Вот и все. Ничего не было… Или что-то было?

Не раз во время этих служебных разговоров и совещаний Светлана ловила на себе взгляд его глаз — темных, живых, умных. Взгляд, исполненный ласки.

Ей был приятен этот взгляд. Она ждала его, хотя и не искала.

По каким-то едва уловимым признакам Светлана догадывалась, что Таран все время ощущает ее присутствие, знает и помнит о ней, даже если на нее не смотрит. Каждый свой жест и каждое сказанное слово он как бы оценивал со стороны — с ее стороны…

Что-то все-таки было.

Странно подшучивала над Светланой жизнь. Рано расцветшая, пышная ее лебединая красота еще в пору школьных увлечений и потом, в институте, отпугивала сверстников, сверстники ухаживали за всякими пигалицами, малявками. А на Светлану заглядывались мужчины старше ее. Иногда — гораздо старше ее. Настоящие, видные, мужественные мужчины. Всем им был присущ один-единственный общий недостаток: они были женаты.

Они уже были женаты, и Светлана презирала их за это. Но еще больше презирала она себя, когда оказывалось, что ей и самой нравились некоторые из этих «женатиков».

Она умела отвадить их — решительно и спокойно и мягко. Не чиня обид. Никому. Кроме себя самой. Но тогда ей было восемнадцать. Тогда ей было двадцать. Тогда ей было двадцать три…

Ей минуло двадцать семь, когда, через полгода работы в тресте, Таран вызвал ее и спросил:

— Светлана Ивановна, у вас нет желания… перейти на другую работу? Куда-нибудь на промысел. Поближе к производству… Для вас, молодого инженера, это будет очень полезно, а?

Таран не отрывал взгляда от бумаг, разложенных на его столе. Листал эти бумаги с хлопотливой сосредоточенностью, с какой обычно ищут то, чего найти нельзя.

— Может быть, вам нужно подумать? — предложил он.

— Нет, зачем же, — растерянно улыбнулась Светлана. Затем добавила: — Я и сама хотела просить об этом…

Так трестовская «геологиня» оказалась старшим геологом Унь-Ягинского промысла.

— Садитесь, Светлана Ивановна, — повторил Таран. Сейчас он тоже смотрел на нее с живостью и лаской. Но этот взгляд теперь был попросту дружелюбен, свободен и открыт.

«Ничего не было! — решила Светлана. — Значит, Иван Евдокимович будет заведовать нашим промыслом? Ну и очень хорошо».

— Вот что, Светлана Ивановна, — сказал Таран, придется вам с отпуском повременить… Отложить придется ваш отпуск.

— Как? — не поняла Светлана. — Ведь я уже в отпуске. С сегодняшнего дня…

— Отменим. Поедете позже.

— Но почему?

Иван Евдокимович развел руками.

— Так сложились обстоятельства… Вы же знаете, что Николая Филипповича… переводят на другую работу?

Он мельком взглянул на Брызгалова, будто ища подтверждения своим словам. Брызгалов кивнул, с усилием улыбнулся.

— Да, переводят… — продолжал Таран. — А старший инженер на курорте. Лечится после операции, когда вернется — неизвестно… Мы, конечно, будем искать нового заведующего. Уже ищем. Но оставлять промысел без руководства нельзя. Нельзя ведь, а?

Светлана обомлела. Так вот оно что!.. Отпуск ее не состоится — это уже не вызывало сомнений. Но, судя по всему, дело оборачивалось круче. Она не могла не догадаться, куда клонит разговор Таран. Трудно было не догадаться.

— Значит, вы решили назначить меня заведующей промыслом? — напрямик, с завидным простодушием осведомилась Светлана.

— Временно, только временно! — замахал руками Таран. — До прибытия нового начальства. Или же до возвращения старшего инженера…

— Я поняла, Иван Евдокимович. Я отказываюсь замещать заведующего.

Таран поморщился страдальчески:

— Светлана Ивановна, голубушка, но кто же, кроме вас? Посудите сами: Кузьминский после операции — отозвать из отпуска не можем. Николай Филиппович… ну, словом, Николай Филиппович срочно уезжает на Джегор. Остаетесь вы, единственная.

— Но ведь я не промысловик. У меня другая специальность, я геолог…

— Вот-вот! — обрадованно подхватил заместитель управляющего. — Геолог-промысловик. Именно то, что требуется.

Светлана усмехнулась.

«Промысловая геология — тоже промысел, но не геология». Еще в институте услышала она впервые это присловье, в котором явно сквозило пренебрежение. Будущие геологи-поисковики, геологи-разведчики свысока поглядывали на геологов-промысловиков, которым предстояло работать на уже разведанных площадях.

Да, эта отрасль геологии не имела ничего общего с романтикой брезентовых палаток, дальних странствий и опорных скважин. Соответственно — она не сулила радости больших открытий. Здесь иное: письменный стол, карты, сводки и нежаркий спор уважаемых коллег…

— Иван Евдокимович, вы пригласили меня, чтобы спросить, согласна ли я замещать заведующего промыслом? Я вас правильно поняла?

— Нет, вы неправильно меня поняли. Я вызвал вас, чтобы поставить в известность, что приказом по тресту ваш отпуск отменяется и вы назначаетесь временно исполняющей обязанности заведующего промыслом.