Время клинков. Наследник Блуа - [42]

Отряд остановился возле реки, всего в каких-нибудь пяти лье от конечной цели их путешествия. Изабелла надеялась, что они ещё сегодня доберутся до замка, но Тибо внезапно остановил отряд и приказал разбить лагерь.

— В темноте ехать будет неудобно, — пояснил он. — А завтра доберёмся до вашего дома ещё до полудня.

Как ни хотелось ей поскорее оказаться в Фуа, она не стала возражать, тем более что рыцарь и не пытался спрашивать её мнения. За три дня совместного путешествия она уже обратила внимание, что его слово было законом для всех в его отряде. Он мог советоваться с кем-то из своих людей, чаще всего это был Ариоальд, бывший по всей вероятности его заместителем, мог спросить мнение и кого-то ещё, но когда он принимал решение, обсуждению оно уже не подлежало. Все: и страшный в бою молчаливый Роланд и огромный, свирепого вида, но совсем не такого нрава, норвежец — Сигурд и дерзкий, резкий в движениях, черноволосый воин по имени Аджар и остальные, подчинялись предводителю беспрекословно и быстро.

Остановившись наёмники принялись за обычные на привале дела. Третий день Изабелла с любопытством наблюдавшая за этими людьми, видела один и тот же порядок: кто-то расчищал место для костра и ночлега, кто-то занимался лошадьми, кто-то готовил пищу. Люди общались, балагурили, подшучивали друг над другом, при этом быстро и чётко делая каждый своё дело. Иногда их грубые шутки казались ей обидными и даже оскорбительными, но сами они никогда на них не обижались и лишь отвечали ещё более солёными и крепкими шутками. Изабелла удивлялась как слаженно и умело они работали. Она пыталась сравнивать их с солдатами замкового гарнизона Родэза и вынуждена была признать, что сравнение было отнюдь не в пользу последних.

Половина солдат всегда находилась в карауле. Очевидно Тибо де Грэй всерьёз опасался каких-то неприятностей, хотя Изабелла никак не могла понять каких именно. Она вполне резонно полагала, что информация о том что произошло в ту ночь, не так скоро достигнет замка Родэз, чтобы была необходимость бояться погони, но видимо рыцарь сам по себе был человеком очень осторожным или же у него имелись свои, неизвестные ей причины, остерегаться чего-то.

Она не пыталась выяснить это. Предводитель был не очень разговорчив. Он единственный, кто после остановки ничего не делал, а просто садился чуть поодаль и думал о чём-то своём. Наверное думы его были не простые, потому что он сидел с совершенно отрешённым видом, не обращая внимания на происходящее вокруг. Всеми делами в это время распоряжался Ариоальд.

Теперь, после нехитрого ужина, состоявшего из жареной дичи, каши и хлеба, наёмники сменившиеся с караула, сидели у небольшого костра, как всегда перешучиваясь и рассказывая друг другу разные истории. Некоторые готовились ко сну, разворачивая подстилки и снимая оружие. Но все разговоры стихли, когда Роланд вдруг запел, аккомпанируя себе на небольшой, неизвестно откуда взявшейся лютне.

Изабелла смотрела на него чуть не открыв рот. Меньше всего она ожидала увидеть в его руках музыкальный инструмент, настолько он в её представлении не вязался с обликом этого смертоносного, сурового воина. Но сейчас он пел. Пел красиво, чистым и очень сильным голосом, пел какую-то грустную сирвенту, рассказывающую о войне, пожарах и смерти близких людей.

Изабелла, привыкшая за эти дни видеть на привалах в руках Роланда только мечи, когда он по вечерам подолгу тренировался, то и дело меняя партнёров, удивлённая до глубины души, повернулась к сидящему рядом с ней де Грэю.

— Я не думала сэр Анри, что среди вас есть трубадуры, — сказала она тихо.

— О да, у нас много талантов, мадам, — ответил он насмешливо.

За свою жизнь Изабелле не доводилось иметь дела с наёмниками, но лихое время постоянной междоусобной грызни, порождало такое множество подобных людей, что слышать о них ей приходилось довольно часто. И эти слухи имели по большей части негативный окрас. Многочисленные рассказы о их жестокости, жадности, необузданности и зверствах, создавало в её представлении, да и не только её, образ бесчувственных и свирепых полулюдей, способных на проявление только самых низменных страстей и животных инстинктов. Она понимала конечно, что как и любые слухи, эти тоже содержат лишь часть правды, что люди все разные, но никогда не испытывала желания проверять это лично.

Теперь, проведя с этими людьми несколько дней, она лишний раз убеждалась насколько молва может сгущать краски. Да все они были простыми и грубыми, разговор их и вообще манера общения, иногда вызывала у неё желание зажать уши, все они были убийцы и головорезы, она в этом не сомневалась, но она так же увидела насколько дружны они между собой, как спаяны дисциплиной, авторитетом командира и каким-то чувством корпоративной общности. Изабелла обнаружила, что они способны быть внимательными, причём внимательными без малейшего намёка на куртуазность. Они не ставили её выше себя, во всяком случае здесь — в открытом поле, но тем не менее каждый день, те например, кто готовил еду, отдавали ей и её сыну лучшие куски и эта простая ненавязчивая забота, не сопровождавшаяся ни лишними словами, ни какими-то пустыми жестами, до глубины души трогала её.