Сидящая на берегу ручья, на большом плоском камне, под самым водопадом, молодая женщина, казалось не замечала ничего вокруг себя. Она была полностью обнажена и сидела скрестив ноги, выпрямив спину и расправив широкие, сильные плечи. Густые, цвета белого золота, распущенные волосы, падали закрывая всю спину и кончики волос тонули во влажной грязи. Она сидела неподвижно, глядя в одну точку и казалось вовсе не принадлежала этому миру. Её руки лежали на коленях. В одной из них она сжимала короткий, испачканный кровью кинжал, с позолоченным лезвием, кровь же тонкой струйкой стекала по её левой груди, оставляя на белоснежной коже зловещий багровый след. Лишь губы её беззвучно шевелились будто читая какую-то молитву, а может заклинание и только по этому шевелению губ можно было понять, что живой человек, а не мраморная статуя сидит возле ручья, в призрачном вечернем свете осеннего леса.
Прошло время, ветер стих и теперь только шум воды нарушал тишину, а женщина всё не шевелилась. Ни один мускул не двигался на обнажённом теле. Лишь водяная пыль оседая на коже, постепенно собиралась в тяжёлые ледяные капли и стекала вниз, на грудь и живот, да синие, вероятно от холода губы, продолжали бесшумно читать молитву.
Вдруг шум сильных крыльев перекрыл журчание и звон водопада и огромный ворон, на мгновение сверкнув чёрной молнией в солнечных лучах, будто упал откуда-то сверху, сквозь кроны деревьев и уселся на ветку молодого дуба, с противоположной стороны ручья, в каких-нибудь четырёх ярдах от женщины. Он вцепился когтями в ветку, шумно сложил большие крылья и уставился янтарным глазом на неё.
Медленно, точно преодолевая какую-то тяжесть, женщина подняла голову и посмотрела на птицу. Их взгляды встретились и ворон издал трубное, гортанное «крух», а затем громко каркнул. Потом птица сорвалась с ветки и расправив крылья, словно пущенная стрела пронеслась над самой головой женщины, почти коснувшись иссиня-чёрными, с металлическим отливом перьями, её волос и исчезла в сумраке вечернего леса.
Поток воздуха от мощных крыльев, смахнул капли с головы и плеч женщины и словно пробудил её ото сна. Она вздрогнула и быстрым грациозным движением поднялась с камня. В то же мгновение сидевшая поодаль на поваленном стволе берёзы девушка, вскочила со своего места и прижимая к себе охапку одежды, бросилась к ней.
Женщина повернулась и сошла с камня ей навстречу. Её босые ступни тотчас утонули в буром ковре из опавших листьев и влажной земли, но она не обращала на это внимания. Разминая тело она сделала несколько шагов и несколько раз наклонилась. Каждое её движение дышало силой и грацией. Мускулы играли на длинных, сильных и стройных ногах. Красивая, удивительно правильной формы грудь, вздымалась в частом, взволнованном дыхании. Прекрасное чеканное лицо, с несколько резковатыми чертами, прямым носом и жёстко очерченными скулами, будто светилось изнутри.
Девушка подбежав к ней, остановилась в двух шагах и на мгновение замерла.
— О как вы прекрасны, госпожа! — восхищённо выдохнула она.
Ингеборга посмотрела на неё и усмехнулась. Она уже почти совсем пришла в себя после своего многочасового транса. Дыхание успокаивалось, движения становились естественнее, но в изумрудных, по-кошачьи прищуренных глазах, ещё плескался колдовской огонь.
— Прекрати Гретхен, — просто сказала она. — Помоги мне одеться. Я замёрзла.
Она обхватила себя руками, будто пытаясь согреться. По мраморной коже бегали мурашки.
С помощью служанки Ингеборга быстро одела платье из плотного зелёного бархата и когда она повернулась, чтобы Гретхен могла зашнуровать его на спине, та увидела что большая родинка на левой лопатке королевы, формой напоминавшая волчью голову, сочится кровью.
— Госпожа! Ваша родинка, — она остановилась. — У вас кровь.
— Ничего милая, — тихо молвила Ингеборга, глядя остановившимся взглядом куда-то в глубину леса. — Так и должно быть. Он ведь коснулся меня.
Королева опустилась на поваленный ствол и обтерев ей ноги от грязи, Гретхен одела на неё сапожки. Затем убрала роскошные волосы под короткую накидку и набросила сверху толстый шерстяной плащ, расшитый геральдическими львами рода Эстридсенов.
— Он же услышал вас, госпожа? — набралась смелости служанка, когда они шли по тропинке к опушке леса.
Ингеборга посмотрела на девушку долгим и странным взглядом.
— Он услышал. И ответил мне. Прислал Хугина, — наконец сказала она. — Не будет ему покоя, — жёстко добавила она помолчав.
Через полчаса они достигли края леса и им навстречу поднялись четверо рыцарей ожидавших на взгорке. Они молча помогли ей и Гретхен сесть на коней и вскоре маленький отряд, в последних лучах заходящего солнца, двинулся в сторону темнеющего за соседним лесом мрачного замка, места то ли обитания, то ли заключения Ингеборги Датской, единственной полноправной королевы Франции, обижаемой и унижаемой опальной королевы.
Старший из рыцарей, невысокий и коренастый, излишне полный, но подвижный и сильный человек лет сорока пяти, по имени Дамиен Брюнель, облачённый в кольчугу и варёную кожу, придержал лошадь и поравнялся с Ингеборогой.
