Время клинков. Наследник Блуа - [30]

Он кстати и сопротивлялся воле отца, когда тот задумал отдать Маргариту за Гуго д'Уази. Тринадцатилетняя Марго, плакала навзрыд, узнав о предстоящем замужестве. В то время она, как и все девочки её возраста, мечтала о прекрасном принце, а не о рыцаре на тридцать с лишним лет старше её. Совершенно случайно она стала свидетельницей горячего спора отца с братом по этому поводу. Людовик яростно возражал против этого брака, защищая, как ей тогда казалось, её. Он и приводил в качестве довода, в том числе и счастье сестры, но отец конечно настоял на своём. Смысла всего того разговора она не поняла, но у неё осталось твёрдое убеждение, что брат заботился именно о ней. Лишь спустя несколько лет, вспоминая тот нечаянно подслушанный спор, она поняла, что неправильный выбор политического союзника, а не её благополучие, тревожило Людовика.

Но так или иначе, отношения Маргариты с братом давно изменились. Она не подчинилась его настойчивому требованию, когда уже второй раз овдовев, выбирала себе жениха. Будучи графиней-регентшей своих малолетних дочерей, в пфальцграфстве Бургундском, она могла позволить себе, сама заключать династические союзы. Тогда они впервые поссорились всерьёз. А потом, когда её выбор пал на Готье д'Авена, Людовик и вовсе назвал её дурой и запретил появляться в своих землях. Позже они конечно помирились, но какая-то напряжённость в отношениях осталась навсегда. Постепенно они стали встречаться всё реже, а после того как Маргарита не очень вежливо потребовала от Людовика относиться к её мужу с соответствующим уважением, совсем перестали общаться.

Теперь, прочитав в письме о том, что брат умирает, Маргарита вдруг испугалась. Она не могла бы точно сказать, что именно пугает её, но явное, почти физическое предчувствие надвигающейся беды, заставило её вздрогнуть.

Это видимо не укрылось от всех присутствующих.

— Что с тобой дорогая? — участливо спросил Готье. — Он жив пока и он очень сильный человек. Надо молиться господу, может всё ещё и обойдётся. Если мы только можем что-то сделать для него, ты скажи.

Маргарита подняла голову и посмотрела на мужа. Её внезапно переполнило такое чувство любви и благодарности к этому человеку, что на глаза навернулись слёзы. Он отлично знал отношение её брата к себе, но сейчас не радовался его тяжёлому положению, а сочувствовал и готов был помочь.

— Боюсь что помочь графу, может только соборование, — словно живую плоть острым ножом, разрезал тишину голос Пьера д'Одиара.

Маргарита бросила на него яростный взгляд.

— Вы что священник, сэр? — почти крикнула она. — По какому праву вы даёте такие советы? Или может вы издеваетесь над нами?

В шатре повисла угрожающая тишина. Арно де Трубер примиряющим жестом поднял руку и попытался что-то сказать, но д'Одиар опередив его, заговорил ровным, безучастным голосом.

— Прошу простить меня мадам и вы монсеньор, — по-видимому он не насмехался. Он вовсе не улыбался. Его змеиные глаза смотрели спокойно и серьёзно. — Я не знаю чем вызван ваш гнев, но мы прибыли сюда, чтобы донести до вас точные сведения. Увы наши вести не очень весёлые, но не мы виновны в этом, — он перевёл взгляд с Маргариты на Готье. — Я лишь сказал то, что есть на самом деле. Граф Людовик Блуа умирает и скорее всего ничто не может ему помочь. Вы должны знать это, чтобы предпринять правильные действия.

— Какие ещё действия? — спросил Готье, посчитав вероятно, что вопрос обращён к нему.

Д'Одиар посмотрел на него с какой-то брезгливой жалостью, как смотрят на умалишённого.

— Действия по предотвращению появления ненужного вам наследника, — вкрадчиво и туманно ответил он.

— В каком смысле, предотвращению? — не понял сразу Готье. — Вы имеете ввиду убийство? Если он законный наследник, то с какой стати его убивать? Давайте тогда перебьём всех законных владетелей, чтобы все земли передать в королевский домен, — закончил он возмущённо.

Муж при всей своей простоте, как всегда быстро и правильно вычленил основную сущность визита непрошенных гостей, но д'Одиар видимо совсем разочаровавшись в сеньоре д'Авен, окончательно потерял к нему интерес и повернулся к Маргарите.

— Это совершенно чужой для вас человек, — сказал он. — Давно утративший сознание своей причастности к великому дому Блуа. Простой наёмник занимающийся охраной торгашей и грабежом. Неужели вы мадам, готовы безропотно уступить какому-то головорезу огромные владения, которые ваши предки потом и кровью собирали несколько столетий?

Маргарита не хуже мужа понимала, в чём состоит заинтересованность короля и на что пытаются сподвигнуть её, его посланцы, но тем не менее в словах д'Одиара была правда. Она нисколько не желала, чтобы отцовские земли попали в руки неизвестно кого. Маргарита считала себя государственным человеком, она всегда уверяла себя саму, что на многое готова пойти ради блага своих земель, даже в ущерб собственному покою и благополучию. Именно это в первую очередь, заставляло её столько времени и сил уделять управлению владениями мужа. Она чувствовала удовлетворение от ощущения власти и её тщеславие не хотело мириться с тем, что какой-то безвестный, дальний и забытый родственник, захудалый дворянчик, давно утративший честь и славу великого рода, займёт место её брата на престоле предков.