Время клинков. Наследник Блуа - [19]

Это и была та самая ситуация, когда Дрё де Мелло видел короля растерянным. С тех пор прошли годы и Филипп подолгу не видя Ингеборгу, уже давно относился к напоминаниям о ней достаточно спокойно, но близкие соратники короля всё же воздерживались лишний раз упоминать при нём имя опальной королевы.

От этих невесёлых воспоминаний Мелло отвлёк голос первого камергера, отдававшего распоряжения слугам. На столе уже появились массивные канделябры, осветившие наконец залу. Слуги вносили и расставляли посуду. Король сидел на своём месте и держа двумя руками, читал какую-то бумагу с которой на красном шнурке свисала большая сургучная печать. Коннетабль попытался разглядеть, что изображено на печати, но с такого расстояния не сумел.

«Зрение стало совсем ни к чёрту» — подумал он и подвинул кресло поближе к столу.

Король швырнул бумагу на стол. Печать дёрнувшись на шнурке, стукнула по дереву и оказалась почти перед глазами де Мелло. Он присмотрелся и осторожно поднял глаза на государя. Тот смотрел на него злым взглядом. На печати были изображены два перекрещенных ключа.

— Они никогда не угомонятся! — раздражённо бросил он. — Они снова донимают папу своим нытьём.

— Кто они? — Мелло понимал кого имеет ввиду король, но он хотел лишний раз убедиться, что его воспоминания так быстро сошлись с действительностью.

— Эта ведьма и её братец! Дьявол бы их забрал, обоих! — король нервно крутил в руках пустой кубок. — Мне не хватает только забот с их жалобами. Я едва наладил более-менее нормальные отношения с папой, — он резко отодвинул кубок от себя. — Ну вот что с ней делать, а?

Мелло хекнул прочищая горло. Это была одна из самых болезненных и неприятных тем и касаться её он не хотел, но отвечать всё равно было необходимо.

— Боюсь что ничего сир, — сказал он негромко. — Ничего большего вы сделать не можете. Условия содержания мадам Ингеборги и так уже достаточно суровые.

Коннетабль избегал называть её королевой. Филипп это не любил. Но тем не менее, она оставалась именно королевой. Королевой и принцессой королевской крови. Дрё и так было неприятно слышать каким унижениям и обидам подвергалась датчанка в замке Этамп и он считал, что издеваться над ней ещё больше, претит христианскому милосердию.

Филипп посмотрел на него с яростью.

— Её надо сжечь… как ведьму… — он порывисто поднялся и заходил вдоль стола, — А ты её защищаешь! Вы все её защищаете! Ты что не понимаешь, что она послана дьяволом, чтобы вредить французскому престолу. Сколько бед уже произошло из-за неё. И я ещё не уверен как умерла Агнесса. Возможно, что и к этому она приложила руку.

В который уже раз де Мелло видел как король, всегда и во всём умный и здравомыслящий, когда речь заходила о Ингеборге, становился безрассудным и одержимым.

— Государь, — начал он осторожно. — Женщины очень часто умирают при родах и у нас нет никаких доказательств, что в этом виноват кто-то посторонний, равно как нет и доказательств того, что она ведьма, как вы утверждаете. А без доказательств мы не можем ничего предпринять. Её насильственная смерть, безусловно повлечёт за собой отлучение от церкви и войну с Данией. А следом целую вереницу сопутствующих бед. А вы сейчас не можете себе этого позволить.

Филипп резко остановился и навис над столом прямо против кресла Мелло. Какое-то время он напряженно смотрел в упор ему в глаза и постепенно его взгляд становился спокойнее. Король овладел собой. Он вытер со лба капли пота и невесело усмехнулся.

— Ну вот. Что-то я опять разошёлся, — он прошёл к своему креслу и повернулся к камергеру. — Гоше, нас покормят уже?

Гоше де Лабуре — королевский камергер, до этого момента неподвижно стоящий возле дверей, тут же распахнул створки и подал знак заносить еду.

Филипп сел и подвинул кубок чашнику.

— Почему я всё время выхожу из себя вспоминая о ней? — спросил он пригубив вино. — Пора бы уже привыкнуть к тому, что это мой крест.

Саркастически рассмеявшись король поставил кубок и принялся за еду. Мелло тоже пододвинул к себе тарелку с грибным супом, но есть ему не хотелось. Вяло хлебая, он думал о том, что надо бы вечером позвать лекаря. У него всё чаще болела спина. Что будет если опять начнётся война? Не годится он уже для войны. Он по большому счёту ни для чего уже не годится. Хотя конечно это не важно. Он служит как может и будет служить до последнего своего часа.

Филипп посмотрел на него.

— Ты почему не ешь Дрё?

— Я ем государь, но увы теперь уже не так быстро, — он улыбнулся королю и тот понимающе кивнул.

— Я знаю что ты устал. Но всё же нам надо решить этот вопрос.

— С Блуа?

Филипп снова кивнул.

— Вы всё равно поступите по-своему сир, — коннетабль отодвинул тарелку и взял кубок, — Я же думаю, что надо подождать и последить за развитием событий. Внимательно последить. Этот неизвестный наследник вполне может не договориться с сестрой графа Людовика. И тогда вы можете вмешаться как третейский судья. Особенно если граф умрёт в нужный момент. Пока же он жив, мне кажется не стоит обострять ситуацию.

— Жив, — король неопределённо пожал плечами. — Насколько мне известно он с трудом может самостоятельно сходить на горшок, — он подцепил ножом кусочек утки, отправил в рот и неторопливо прожевав, продолжил. — Впрочем ты прав. Надо будет действительно подождать. Хотя предупредить мадам Маргариту, стоит. Возможно она захочет сделать за нас, нашу работу.