Время клинков. Наследник Блуа - [18]

Наконец Филипп отвернулся от окна и не спеша подойдя к стулу де Мелло, положил руку ему на плечо.

— Давай поужинаем Дрё. — негромко сказал он. — Сегодня никого больше не будет. Я устал что-то.

Он позвонил в большой серебряный колокольчик и тяжело опустился в своё кресло.

Коннетабль посмотрел на короля удивлённо. Было странно и непривычно слышать от этого неутомимого и деятельного человека, такие слова. Всегда активный и энергичный, он требовал и от всех служащих ему людей, той же энергии. Он не выносил лени и праздности, и всегда с обстоятельной решимостью проводил в жизнь все свои замыслы. Лишь в одном единственном вопросе, только в одной ситуации, на памяти старого коннетабля, эта энергичная решимость дала сбой. Лишь когда дело касалось его второй жены — Ингеборги Датской, Мелло видел короля растерянным и наверно даже напуганным.

Случилось это уже давно, когда спустя некоторое время после смерти первой супруги — Изабеллы де Эно, король решил жениться вновь. Он был ещё молод и не хотел провести оставшиеся годы вдовцом. Кроме того, этого требовала и забота о престолонаследии. Несмотря на то что от первой супруги, Филипп имел здорового сына, существование одного-единственного наследника считалось ненадёжным.

Невесту королю подбирали не спеша и со всем тщанием, но когда портрет датской принцессы был представлен монарху, все приближённые принялись убеждать его скорее отправлять послов в Виборг, где в тот момент находился датский королевский двор, чтобы сосватать ту, что запечатлена на полотне кистью художника. В общем-то союз с Данией, не был так уж необходим королю Франции. Политическая обстановка в тот момент диктовала совсем другие альянсы, но невероятная красота дочери Вальдемара Великого, спутала политические планы даже такого прагматика, каким являлся Филипп. Начались переговоры и вскоре невеста, в сопровождении соответствующего её статусу эскорта, прибыла в Париж.

Вот тогда всё и началось. Король настолько поражённый её величественной красотой, что при первой встрече заворожённо смотревший на неё, вдруг заявил близким друзьям и советникам, что не может находиться в её обществе. Когда его пытались увещевать, что теперь уж ничего нельзя поделать, что отказ от невесты будет пощёчиной для её венценосного брата — Кнуда VI, а наживать новых врагов, в и без того непростой для французского государства ситуации, будет едва ли разумно, Филипп, всегда уравновешенный и уверенный в себе, вдруг сорвался на визгливый крик. Он кричал, что невеста его околдовала, обвинял придворных, что они нарочно подсунули ему скандинавскую ведьму, чтобы сжить со свету, требовал немедленно вернуть её в Данию или уж во всяком случае выгнать из дворца. Всё что король говорил тогда, Мелло не хотел даже вспоминать. Его рассказ и его доводы больше походили на бред горячечного больного и Дрё, как и все остальные близкие к Филиппу люди, со страхом внимали, не узнавая в этом истеричном, буйном неврастенике, всегда сильного и твёрдого суверена.

Однако несмотря ни на что, сделать что-либо действительно было уже невозможно. После официальной церемонии бракосочетания, разорвать брачные узы было практически нереально, а сопровождавшие Ингеборгу во Францию, знатные датские вельможи и церковные иерархи, даже и слышать не хотели о том, чтобы забрать её обратно. Они объяснили, что в этом случае её брат — человек вспыльчивый и суровый, попросту может отрубить им головы, а потому вряд ли найдётся человек, который возьмёт на себя смелость вернуть принцессу назад.

Помимо того и сама принцесса, вернее теперь уже королева Франции, внезапно проявила исключительную твёрдость и несговорчивость. Когда архиепископ Реймса — Гильом Белые Руки, посетил её чтобы попытаться хоть как-то прояснить ситуацию, она заявила что обряд бракосочетания и коронации произведён и теперь никто и ничто не может этого изменить.

На самом деле аннулировать брачные узы мог только Папа и все отлично понимали, что добиться подобного решения от строгого и догматичного Целестина III будет совершенно невозможно. Однако король не успокаивался. На протяжении многих лет пытался он избавиться от этих уз всеми доступными ему средствами и со всей свойственной ему энергией и решимостью, но всё было тщетно. Ингеборга лишённая содержания, не знающая французского языка, не имеющая друзей, унижаемая и обижаемая теми, кто желал выслужиться перед господином, отправленная сначала в монастырь Святого Мавра, а затем в ещё более суровые условия замка Этамп, продолжала тем не менее упорно сохранять твёрдость духа истинной северянки и не уступала постоянным уговорам и требованиям. Добиться от неё согласия на разрыв брачных уз, что безусловно облегчило бы переговоры со Святым Престолом, так и не удалось и Филипп в конце концов наплевав на все условности, со свойственной ему неподражаемой решительностью, добился формального разрешения ассамблеи французских епископов на расторжение брака в обход папского согласия и официально женился на Агнессе Меранской.

Все эти события вызвали впоследствии многочисленные сложности во взаимоотношениях с престолом Святого Петра, но жизнь шла своим чередом и король продолжал успешно управлять государством.