Время греха: Роман - [14]
— Мы констатируем смерть от асфикции, но мы не видим следов от повешения. — Спокойно отвечал ему второй доктор, сняв очки и устало потирая переносицу.
— Как это? А это? — Он обернулся и показал на колготки, сиротливо свисавшие сверху. — Это что инсценировка?
— Не знаю! — Отрезал врач, водрузил очки на нос, и посмотрел прямо в глаза старшему патрульной машины. — Это уже по вашей части.
— Нет уж, поясните! — Не отставал от него полицейский.
— Смотрите сюда! — Вклинился в разговор первый доктор и присев к трупу, откинул в сторону длинные светлые волосы. — Сюда! — Он повторил, указывая на шею.
Полицейский наклонился и стал всматриваться.
— Странгулярной полосы нет! И других никаких следов нет! Но есть асфикция — удушение. Более подробно покажет вскрытие. — Высказался врач.
— Так может, это он, — полицейский мотнул головой наверх, имея в виду мужа, — того… её?
— Я же сказал следов нет! — Врач, раздраженный непонятливостью, нахмурился и выпрямился. Вмешался второй:
— У нас создалось впечатление, что если она и задумывала суицид, то какой-то больно театральный что ли… представление напоминает. Как будто надеялась, что кто-то придет и остановит её. Может, хотела мужа своего попугать? — Видя, что полицейскому еще не понятен ход его рассуждений, врач поднялся на несколько ступеней наверх и продолжил. — Смотрите! — Он взялся было за колготки, но полицейский тут же произнес:
— Трогать нельзя! Это улики!
— Я знаю. — Усмехнулся врач, показав ему руки с надетыми на них резиновыми перчатками.
— Простите, — извинился старший, — продолжайте.
Врач кивнул и, взяв обеими руками колготки, развел в стороны и показал, как была просунута голова жертвы. Потом отпустил их, и они плавно упали на прежнее место:
— Она привязала колготки, накинула их на шею, и опустилась вниз, так чтобы они начали сдавливать ей шею. Стоя, она перетянула сонную артерию, и стала погружаться в забытье, затем, потерявшее равновесие тело, подалось вперед, и артерия оказалась совсем пережатой. Лишенный питания мозг поочередно отключал все жизненно важные центры — легкие, а потом и сердце. Она умерла, как уснула.
Заговорил первый доктор:
— Так не вешаются! Мне кажется, — он повторил тоже предположение, что прозвучало и раньше, — ей хотелось кого-то попугать или… пошутить. Только шутка оказалась неудачной. Но что спьяну не сделают…
— Она была пьяна? — Спросил полицейский.
— Сильный запах присутствует, но уровень алкоголя в крови покажут лишь анализы. Да и еще… следов от шприца на венах нет. О других наркотиках пока сказать ничего нельзя.
— А ее муж?
— Мне показалось, что тоже пьян! — Сказал второй врач. — Вначале он суетился, пытался помогать нам, от него сильно пахло. А как понял, что это конец, то уселся там, — доктор мотнул головой наверх, — и сидит вот в таком положении все время. Мы вызвали для него психиатрическую помощь.
— Я думаю, что ему придется проехать с нами. — Произнес полицейский. Затрещала рация у него на поясе и сообщила, что эксперты приехали и сейчас поднимутся к ним.
— Дело ваше! — Пожали плечами оба врача. Первый добавил:
— Совет — пусть лучше его посмотрят сперва специалисты. Может укол нужный сделают. Вам же легче потом с ним работать.
Полицейский кивнул, наклонился и еще раз внимательно посмотрел на труп. Он и до этого видел не раз эту женщину, когда приезжал сюда по вызовам соседей или её самой. Да она была привлекательна, и всегда выглядела очень молодо, можно сказать потрясающе, даже во время тех скандалов, что устраивали они со своим мужем. Но сейчас смерть преобразила её. На бледном — и не просто бледном, белом, как мел лице проступили все морщины, сделав ее почти что древней старухой, под глазами были синие круги, а губы стали совершенно бескровными. Врачи не успели закрыть ей глаза и словно прищурившись, она смотрела куда-то вверх, из правого выкатилась слезинка, размыв тушь ресниц, которая теперь грязным подтеком застыла на щеке. Полицейского поразил цвет ее глаз — они были холодно зеленоватого цвета, со стальным блеском. Такие называют змеиными. Не смотря на то, что смерть уже властвовала над телом, глаза смотрели, как живые, продолжая притягивать и завораживать. Полицейский с трудом оторвал свой взгляд от них и мельком осмотрел тело. Ничего особенного, черная майка с какой-то надписью на груди и темносиние обтягивающие джинсы. Руки пониже локтей и босые ступни ног побагровели, видно кровь застаивалась в венах. Это особенно контрастировало с белизной лица. Его взгляд снова обратился к глазам. Ему даже показалось, что ресницы чуть-чуть затрепыхались, что сейчас она вздохнет и сядет. Конечно, этого не произошло. Но ее глаза словно продолжали жить отдельно. Полицейский с трудом отвел свой взгляд в сторону и распрямился:
— Ведьма! — Прошептал он. — Настоящая ведьма!
Приехали эксперты. Дальше начиналась обычная рутинная полицейская работа по протоколу.
Чтоб не мешать, старший патрульной машины заглянул к соседке, оставив напарника по-прежнему караулить мужа.
Пожилая женщина поджидала его прямо за дверью своей квартиры:
— Это я, я вызвала всех. Какой кошмар, как мы все тут устали от этих двух ненормальных. И угораздило его же связаться с этой русской шлюхой. — Затараторила она прямо на пороге, еще не дав полицейскому, как следует войти в маленькую прихожую. Он недовольно поморщился, корпусом отодвигая женщину вовнутрь. Соседка попятилась, он прошел в квартиру, держа наготове блокнот и ручку. Она сразу уставилась в белые листы бумаги, потом перевела испуганный взгляд на полицейского.
Слуги государевы — дети тех, кто стяжал славу России на полях Северной войны, среди украинских степей, белорусских болот и «финских хладных скал». На войне трудно сохранить благородство, но возможно. Молодому офицеру Алексею Веселовскому придется не только пройти через поле брани, но и пережить трагическую любовь, ссылку, потерю семьи, пронести сквозь все испытания верность долгу и присяге, не соблазнившись заманчивыми предложениями сменить государство и службу. Так поступали многие, верно и храбро служившие России, ибо они были иностранцами, наемниками, а не истинными слугами государевыми.
Кто они — слуги Государевы? Это офицеры великой армии Петра. Армии, прошедшей через все горнила Великой Северной войны, испившей всю горечь первых поражений и заслужившей фанфары победы в свою честь при Полтаве. Русские офицеры — сыны дворянские Петр Суздальцев и Андрей Сафонов, их воспитатель, старый солдат Афанасий Хлопов, шотландец, профессиональный ландскнехт Дуглас МакКорин, отвоевавший всю жизнь в разных армиях, но признавший, что ему нигде так не было хорошо, как с русскими, — вот те, кто образовал костяк новой армии Петра.
В российской военной историографии «южное» направление всегда довлело над «северным». Между тем, по своей продолжительности войны Руси — России со Швецией превосходят все конфликты с другими неприятелями. Автор книги использовал немало источников, в том числе и новейшие исследования «северных» войн, материалы последних научных конференций, состоявшихся в прошлом, юбилейном, году, когда отмечались и 300‑летие Полтавской «преславной баталии» и 200‑летие завершения семивекового противостояния — Фридрихсгамский мирный договор, по которому Великое Княжество Финляндское вошло в состав России.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Апрель девяносто первого. После смерти родителей студент консерватории Тео становится опекуном своего младшего брата и сестры. Спустя десять лет все трое по-прежнему тесно привязаны друг к другу сложными и порой мучительными узами. Когда один из них испытывает творческий кризис, остальные пытаются ему помочь. Невинная детская игра, перенесенная в плоскость взрослых тем, грозит обернуться трагедией, но брат и сестра готовы на всё, чтобы вернуть близкому человеку вдохновение.