Время действовать - [27]
Я успел в самое время. Они ехали в большом серебристо-сером «БМВ». Она вела машину быстро и уверенно, а здоровила блондин заправлял за губу порцию табаку. «МГА-701», Мартин Густав Адам, семерка ноль единица. В мою сторону они даже не глядели.
«БМВ» 700-с-чем-то. Оборудованный инвалидным управлением.
Я помотал головой. Небось потянет не меньше чем на полмиллиона крон? И пристойно ли в такой машине жевать табак?
Может, она не чокнутая. Может, просто очень богатая.
У богатых людей бывают такие странные идеи. Они думают, что все можно купить и что всех можно купить. Они думают, что можно владеть землей. И деревьями. И небесами. И своим будущим.
За это она готова дать сто тысяч. Но купить можно только то, что продается. А единственное, что продается, — это комфорт.
Обещала позвонить вечером. Я покачал головой. Возле меня остановилась пожилая пара, испанцы. Они озабоченно изучали карту, но никак не могли в ней разобраться. Он обратился ко мне изысканно-вежливо: где тут вход в церковь Риддархольмен?
Ну разумеется, господа, я покажу! Церковь, где лежат благородные кавалеры ордена Серафима! Церковь, где вы узнаете, с кем хотят водить компанию наши шведские короли: с Фаруком из Египта, Вильгельмом II из Пруссии, Чан Кайши из Китая.
— Но вы, вероятно, знаете, что за вход надо платить?
— Что такое? Платный вход в церковь? — Они изумленно воззрились на меня.
— Разумеется, господа. Мы в Швеции настолько богаты, что готовы платить даже Господу Богу.
7
Как всегда по воскресеньям, Тарн был в главной редакции центром всеобщего внимания.
— И они спросили Свена Голубя,[41]кем он хочет быть, когда вырастет. И он ответил: ясно, солдатом. И они спросили малютку Тарна, кем он хочет стать. И я ответил: социал-демократом!
Хохот перекатывался по большой комнате. Тарн прогуливался между ромбовидными столами, жуя бутерброд. В руке он держал бутылку легкого пива.
— Жалко, что я стал журналистом. Подумайте только, чего бы я добился к теперешнему дню! Я бы стал директором винной монопольки, или госбанка, или конторы по техосмотру автомашин. Получал бы пенсию — две-три месячных ставки — со старых мест работы в министерствах или комитетах. Пользовался бы бесплатной консультацией по налогам, даровым трехнедельным отпуском — с секретаршей! Дачей на Форе и столиком у окна в кафе оперы. А может, стал бы министром с правом врать сколько душе угодно. И уж когда бы совсем состарился и вышел на пенсию, давал бы интервью «Утренней газете» при каждом политическом кризисе — этакий оракул Движения!
Воскресенья были дни спокойные. Вокруг столов сидели только врио, которые Тарна раньше не слышали. Они хохотали от души. Кто-то даже начал протестовать:
— Но буржуи здорово врали! Один из них обещал, что атомную электростанцию не будут загружать топливом...
— Та-та-та, — прервал его Тарн. — Правил не знаешь. Буржуи не могут врать рабочему классу. Но пролетарии могут врать высшему классу... это традиция — надувать прораба, да и чертовски приятно. И лидеры социал-демократов врут, потому что это старый добрый шведский рабочий обычай.
Да-а, Тарн в качестве заведующего винным магазином!
— Но что случилось? Почему ты не стал директором-распорядителем винной монопольки?
Он изобразил бурное отчаяние:
— Они не желали, чтобы я был членом «Молодых орлов». Сказали, что я буржуазный идеалист. Я хотел Свободы, Равенства и Братства. Они хотели Самоопределения, Уравниловки и Генерального директора. — Тут он увидел, что я стою в дверях. — Нет, вы посмотрите — агент ноль ноль тринадцать! Ты же сказал, что она клюнула!
Я пожал плечами — нет, мол:
— Ошибся я.
Он угрожающе помахал бутербродом:
— Как ошибся, намного?
Ах, Тарн, старая лиса.
— Целиком и полностью.
Он сделал вид, что удивлен:
— Так она тебе потом не позвонила домой?
Вот так, значит, они следили за мной, когда я возвращался пешком от Риддархольмен. Ну и времена. Положиться можно только на своих врагов.
— Никто мне домой позвонить не может, — сказал я. — У легавого, что прослушивает мой телефон, такая астма, что ничего не слышно, кроме его хрипа.
Тарн улыбнулся с явным сомнением. Потом обнял меня за плечи и повернул к публике:
— Дамы и господа, перед вами уникальный, редкостный тип гражданина нашей Швеции, страны всеобщего благосостояния: нищий социал-демократ! Можно тебя спросить, брат, как это так получается?
Он поднес мне ко рту пивную бутылку, словно микрофон.
— Гм, — прочистил я горло, — не знаю. Наверняка не те вечерние курсы окончил.
Тарн затараторил, как настоящий радиорепортер:
— Так ты, выходит, не знаком ни с одним министром, который мог бы помочь?
— Ну-у, — протянул я, — только и встречал что двоих.
Тарн и дергал меня, и толкал — так, видно, положено при радиоинтервью.
— Расскажи, брат, расскажи!
— Что ж, — сказал я. — Один был премьер-министр. Пытался выудить у меня сигарету. Когда я сказал, что не курю, он надулся. А потом заявил — вроде бы чтоб меня утешить: я, мол, тоже некурящий.
Над этим все посмеялись — узнали деятеля. Тарн хлопнул меня по спине:
— А второй, братишка? Кто был второй?
— Это было в Сантьяго-де-Чили, — сказал я, — в отеле «Каррера». Он наклюкался до того, что глаза у него смотрели в разные стороны. Но все еще пил и хвастался, что с ним целый час разговаривал президент Альенде.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Посол Норвегии найден убитым в бангкокском борделе. В Осло спешат замять скандал и командируют в Таиланд инспектора полиции Харри Холе: ему предстоит провести расследование как можно более конфиденциально. Оказавшись в злачных местах Бангкока, среди опиумных домов и стрип-баров, Харри постепенно обнаруживает, что в деле с убийством далеко не все так очевидно, как казалось вначале. Тараканы шуршат за плинтусами. Кто-то притаился во тьме, и этот кто-то не выносит дневного света. Впервые на русском — долгожданный детективный роман от признанного мастера жанра, главного конкурента Стига Ларссона.
Чтобы замять скандал с подстреленным во время саммита в Осло американским спецагентом, полицейского следователя Харри Холе переводят в Службу безопасности, где ему предстоит выявить связь между королями подпольного рынка оружия и группой неонацистов. Харри выходит на весьма подозрительную сделку: некто приобрел за большие деньги киллерскую винтовку с оптическим прицелом. Коллега Харри, норвежка Эллен Йельтен, убеждена, что в этом деле не обошлось без большой политики. Догадка стоит ей жизни, но американец все равно продолжает следствие.
В Сиднее зверски убита молодая норвежка Ингер Холтер. На помощь австралийским коллегам полиция Осло посылает следователя Харри Холе. В Австралии Харри подстерегает множество неожиданностей. Здесь он обретет и потеряет и добрых друзей, и свою большую любовь. А поиски жестокого убийцы, подобного страшному змею Буббуру из сказаний австралийских аборигенов, станут для Харри глубоко личным делом и превратятся в смертельную схватку с загадочным и многоликим врагом.
Поистине в первом снеге есть что-то колдовское. Он сводит любовников, заглушает звуки, удлиняет тени, скрывает следы. Разыскивая пропавшую Бирту Беккер, Харри Холе приходит к выводу, что годами в Норвегии в тот день, когда выпадает первый снег, бесследно исчезают замужние женщины.Впервые Харри сталкивается с серийным убийцей на своей родной земле. Преступник, которому газеты дали прозвище Снеговик, будто дразнит старшего инспектора, доводя его до последней грани безумия…Перевод с норвежского Екатерины Гудовой.