Время, чтобы вспомнить все - [159]

— Не знаю, что и думать. Я слишком легко отделался.

— Майк, не напрашивайся на неприятности. Ты ведь сказал: «Класс говорит сам за себя». Я не знаю насчет класса, но его воспитали джентльменом.

— Угу. И он теперь никогда мне больше не будет доверять.

— А с какой стати ему тебе доверять? Да и что тебе с того?

— Мне это важно, потому что теперь, когда он больше не занимается политикой, я снова испытываю к нему симпатию, — сказал Майк.

— С моей точки зрения, ты дважды выручил из беды его дочь. Первый раз, когда у нее было — не знаю уж, что это было, — с этим шофером грузовика; правда, ничего такого особенного тогда не случилось. Но то, что случилось во второй раз, стоило ста тысяч долларов.

— Спасибо за напоминание. Наверное, это стоило.

— Сто тысяч долларов — огромная сумма, даже если ее произнести скороговоркой. Но не так уж много, если посчитать, что им самим пришлось бы на это дело потратить. Если тебе удастся внушить ему эту мысль, то он, возможно, легче переживет то, что не попал в список кандидатов.

— Не думаю, что он так уж сильно волнуется из-за денег, но напомнить ему о том, сколько он мог бы их потратить, очень неплохая идея. Когда свидетельство о браке уничтожили, я даже не попросил его со мной за это расплатиться.

Короткий телефонный звонок Майка Слэттери Бобу Хукеру положил конец всякой местной рекламе Джо Чапина. Джо опубликовал одно-единственное заявление по поводу своей кандидатуры, которое напечатали в «Стандард» и нескольких других газетах округа, но больше ни в каких других газетах штата.

«По совету моего врача, который уведомил меня, что после недавнего несчастного случая и вызванной им травмы непосильные нагрузки, связанные с участием в предвыборной кампании, могут привести к серьезным осложнениям, я обратился к членам Республиканского комитета штата с просьбой исключить мою кандидатуру из числа возможных кандидатов при составлении списка для предстоящих выборов. При этом я заверил комитет в том, что буду по-прежнему оказывать искреннюю поддержку всем кандидатам Республиканской партии в предстоящей предвыборной кампании и делать для этого все, за исключением публичных выступлений, связанных с длительными поездками. Я также приношу благодарность моим верным друзьям за их добрые пожелания, поддержку и предложенную помощь. Я знаю, что они, как и я, направят все свои усилия на то, чтобы добиться успешного завершения предвыборной кампании и сокрушительной победы республиканцев на ноябрьских выборах!»

На следующий день, после того как это заявление было напечатано в газетах, Джо встретил в клубе Билли Инглиша.

— Джо, как жаль, что у тебя теперь новый врач.

— Новый врач? А… мое заявление.

— На самом деле, я всегда предупреждал тебя, что с ногой могут быть неприятности, так что я не возражаю. Ты именно из-за этого снял свою кандидатуру? Или от политической похлебки у тебя несварение желудка?

— Между нами, и то и другое. Дело тут и в ноге, и в желудке. Но обнародовать это я не собираюсь.

— Для тех, кому в целях бизнеса нет нужды себя рекламировать, самая лучшая реклама — это отсутствие всякой рекламы. Из всех моих знакомых самые стоящие люди всегда старались держаться подальше от газетной шумихи, как можно дальше. Когда умер Джулиан, у меня развилось такое отвращение к известности, что я сказал Бобу Хукеру, чтобы он никогда больше не упоминал меня в своей газете. Это, конечно, невозможно. Больницам и Обществу врачей некоторая доля известности необходима, и в связи с этим мое имя время от времени появляется в печати. Но я не хочу, чтобы хоть что-нибудь писали обо мне или о моей семье, даже в светской хронике. Поверь, Джо, тебе бы это со временем разонравилось. Я видел статью в одной из филадельфийских газет, и ты тоже, наверное, ее видел. Прохвоста, который ее написал, мне хотелось высечь хлыстом, и когда я прочел твое заявление, я вспомнил об этой статье. Хорошо, что ты выбрался из всей этой кутерьмы. Я обеими руками за то, чтобы помогать нашей партии, но, пока у меня будут средства, буду помогать ей деньгами и советами тем людям, с которыми общаюсь. А вот и Артур.

— Где?

— А там, у бара, разве не Артур?

— Нет, Артур все еще в столовой. Я не знаю, кто это такой. Наверное, чей-то гость.

— А я думал, что это Артур, но теперь вижу: это не он. Что ж, рад, Джо, что ты не сменил доктора. Мне бы не хотелось менять адвокатов.

В клубе кое-кто обсуждал выход Джо из политики, а кое-кто не обратил на него никакого внимания. Частично по совету Майка, частично по совету Артура в последующие несколько дней после публикации заявления Джо появлялся во всех привычных для него местах: в клубе, здании суда, на Мейн-стрит. Через некоторое время — возможно, всего лишь через неделю — люди уже не будут смотреть на него как на возможного кандидата, а пройдет еще немного времени, и они вообще забудут, что у него хоть когда-нибудь были на этот счет подобные намерения. А чуть позднее Джо и Эдит решили навестить Дейва Харрисона и его жену, которые купили новый дом во Флориде, в месте под названием Хоуб-Саунд. Поначалу они хотели отклонить предложение Дейва, но Эдит сказала: «Сейчас весьма подходящее время напомнить Гиббсвиллю, да и всей Пенсильвании, что один из твоих лучших друзей — партнер фирмы „Морган“. И поскольку наверняка у нас в городе нашлись любители посплетничать о том, что тебя не включили в список кандидатов, эта поездка будет весьма кстати».