Время ангелов - [3]
— У меня иногда возникает мысль, что, если бы мы и дальше были его опекунами… нелегально… Достаточно всего лишь… Тихо, он идет.
Он лавировал между кадушками с пальмами: садитесь, Гастон, вы наверняка замерзли. Что? Хотите обсудить вашу жизнь? к чему начинать с незапамятных времен? Бородач постучал по столу золотым карандашиком. Смотрите-ка, он говорит, о! о! и не теряет нить, однако, мы, похоже, недооценили нашего братца. О чем он, господи, о чем он? Боже милосердный! Что? танцовщица? он собрался жениться на танцовщице? Он окончательно спятил. Сколько раз я уже задавался вопросом: правильно ли мы себя ведем? Нет, мы недостаточно о нем заботимся: нам следовало его изолировать, он серьезно болен, но что бы на это сказала наша бедная матушка? Он же был ее любимчиком. Нельзя ни в коем случае терять нить разговора, надо брать пример с рыб в озере, они не вертят головой ни вправо, ни влево, не смотрят вверх на Большую медведицу, которая там в небе считает себя центром мира… так, не сметь отвлекаться на рыб и звезды, думать только о дурацком пальто, о крепких коленях, о мускулистых ногах, покрасневших от холода. Ладно, слушаем дальше его бред: вот он сидит в балагане, мне кажется, я его прямо вижу: руки сложил на трости, у которой вечно отлетает набалдашник, и он бы давно его потерял, если бы нас не было рядом, жаль, что у него нет бороды, как у нас, правда, Гюстав, гормонов ему не хватает, хотя уши вот шерстью заросли. Ну, ну: Гастон Будивилль сидит воскресным вечером на представлении, зажатый со всех сторон нищебродами. Господи, о чем он? Рта не закрывает, наш дорогой маленький братец, рассказывает, что танцовщица произвела на него неизгладимое впечатление, засек объект, как говорят военные, кстати, хоть бы Эрнестина не забыла достать и проветрить мою военную форму, из-за этих огромных лип у нас в парке расплодилась моль, но, черт побери, что он городит? похоже, в конце представления наш дорогой братец проскользнул за кулисы, потеряв по дороге шляпу и золотой набалдашник трости. О! господи боже, он познакомился с танцовщицей?! о! зачем мы отпустили его одного?! да еще и в канун Нового года. Со всеми этими ряжеными. Голос у нее низкий, коричневое пальто не по размеру и с дырявой подкладкой, волосы длинные, ниже плеч, он проводил танцовщицу до порога убогой нетопленой комнаты — зачем топить, тепло идет от булочной внизу, объяснила хозяйка — ноги у нее замерзли в серебряных туфельках, промокших от снежной каши — серебряные туфельки! не то что у Валери ботинки box-calf на плоской подошве!
— Гастон! Гастон! Ты бредишь! Очнись! Гюстав, на помощь, хватит храпеть в кресле.
Нет, Гастон, не говори, что ты хочешь на ней жениться, подумай о Валери, с которой ты практически помолвлен…
— Помолвлен? Нет, Годфруа, вы же отлично знаете, что Гастон… вы меня все время будите, черт побери. Гастон собрался жениться? на Валери? Это смешно.
— Нет, не на Валери. На танцовщице.
— Ну, разумеется, Валери танцует. Помните? Она какое-то время брала уроки танцев и вальсировала на семейных праздниках, впрочем, мне никогда не нравилось. С ее длинным носом и большими ступнями…
— Если бы вы прекратили зевать, Гюстав, я бы вам объяснил. Представьте себе, мой дорогой, что Гастон, вот он, собственной персоной — смотри, она! любимая моя, она живет в моем доме и выходит иногда по ночам из стены, черная шерстяная шаль цепляется за деревянные панели… о! опять она растворяется в воздухе, о, Боже! — наш милый братец хочет жениться на акробатке, на бродячей артистке из какого-то жалкого цирка.
— Это смешно.
— Мы допустили оплошность, оставив его одного на минуту. Не зря я волновался. Ну, Гастон, хватит шутить. Пей тизан и иди спать. Ты потерял золотой набалдашник трости, видишь, что происходит, когда нас нет рядом.
— Но я хочу на ней жениться, кто мне может помешать?
— Гастон, вы же понимаете, по состоянию здоровья вы… Ой! Прекратите! Что он делает, господи помилуй!
Ваза Галле[2], стоявшая на камине, летела прямиком в голову одного из Бородачей. Какая жалость, что во время войны завод разрушат и прекратят выпускать прозрачные розовые с листиками плюща вазы — господин Галле, добившийся успеха своим горбом, еще до трагических событий успеет унести секрет в могилу, где будет держать его, крепко прижав к сердцу — разоренное кладбище превратится в место сражения, и обнажатся белые как мел внутренности земли. Бородачи почти не спали, Гастон, сидя на кровати, грыз кулаки. А если Гастон примется крушить furniture? Сдать его в сумасшедший дом? Невозможно, черт возьми! Принимал ли Гастон позавчера за обедом таблетки? К нему подвинули корзиночку с пузырьками, но он послал всех к черту и сказал, что больше не собирается пить лекарства.
— Я превосходно себя чувствую. Я хочу жениться.
— Неужели, Гастон? Как интересно! и на ком же, скажите, пожалуйста?
Годфруа, макая белый хлеб в кофе с молоком, как мамаша Мак-Миш[3], косился на другого Бородача.
Гастон крикнул, что с него довольно их переглядываний и что теперь, наконец, дверь рядом с кроватью, через которую они постоянно за ним подглядывают, заперта на ключ.
Мир романа «Духи земли» не выдуман, Катрин Колом описывала то, что видела. Вероятно, она обладала особым зрением, фасеточными глазами с десятками тысяч линз, улавливающими то, что недоступно обычному человеческому глазу: тайное, потустороннее. Колом буднично рассказывает о мертвеце, летающем вдоль коридоров по своим прозрачным делам, о юных покойницах, спускающихся по лестнице за последним стаканом воды, о тринадцатилетнем мальчике с проломленной грудью, сопровождающем гробы на погост. Неуклюжие девственницы спотыкаются на садовых тропинках о единорогов, которых невозможно не заметить.
«Замки детства» — роман о гибели старой европейской культуры, показанной на примере одного швейцарского городка. К. Колом до подробнейших деталей воссоздает мир швейцарской провинции накануне мировых катастроф. Мир жестокий и бесконечно прекрасный. Мир, играющий самыми яркими красками под лучами заходящего солнца. Мир, в котором безраздельно царит смерть.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Пустой амулет» завершает собрание рассказов Пола Боулза. Место действия — не только Марокко, но и другие страны, которые Боулз, страстный путешественник, посещал: Тайланд, Мали, Шри-Ланка.«Пустой амулет» — это сборник самых поздних рассказов писателя. Пол Боулз стал сухим и очень точным. Его тексты последних лет — это модернистские притчи с набором традиционных тем: любовь, преданность, воровство. Но появилось и что-то характерно новое — иллюзорность. Действительно, когда достигаешь точки, возврат из которой уже не возможен, в принципе-то, можно умереть.
Опубликованная в 1909 году и впервые выходящая в русском переводе знаменитая книга Гертруды Стайн ознаменовала начало эпохи смелых экспериментов с литературной формой и языком. Истории трех женщин из Бриджпойнта вдохновлены идеями художников-модернистов. В нелинейном повествовании о Доброй Анне читатель заметит влияние Сезанна, дружба Стайн с Пикассо вдохновила свободный синтаксис и открытую сексуальность повести о Меланкте, влияние Матисса ощутимо в «Тихой Лене».Книги Гертруды Стайн — это произведения не только литературы, но и живописи, слова, точно краски, ложатся на холст, все элементы которого равноправны.
Лаура (Колетт Пеньо, 1903-1938) - одна из самых ярких нонконформисток французской литературы XX столетия. Она была сексуальной рабыней берлинского садиста, любовницей лидера французских коммунистов Бориса Суварина и писателя Бориса Пильняка, с которым познакомилась, отправившись изучать коммунизм в СССР. Сблизившись с философом Жоржем Батаем, Лаура стала соучастницей необыкновенной религиозно-чувственной мистерии, сравнимой с той "божественной комедией", что разыгрывалась между Терезой Авильской и Иоанном Креста, но отличной от нее тем, что святость достигалась не умерщвлением плоти, а отчаянным низвержением в бездны сладострастия.
«Процесс Жиля де Рэ» — исторический труд, над которым французский философ Жорж Батай (1897–1962.) работал в последние годы своей жизни. Фигура, которую выбрал для изучения Батай, широко известна: маршал Франции Жиль де Рэ, соратник Жанны д'Арк, был обвинен в многочисленных убийствах детей и поклонении дьяволу и казнен в 1440 году. Судьба Жиля де Рэ стала материалом для фольклора (его считают прообразом злодея из сказок о Синей Бороде), в конце XIX века вдохновляла декадентов, однако до Батая было немного попыток исследовать ее с точки зрения исторической науки.