Время ангелов - [3]

Шрифт
Интервал

— У меня иногда возникает мысль, что, если бы мы и дальше были его опекунами… нелегально… Достаточно всего лишь… Тихо, он идет.

Он лавировал между кадушками с пальмами: садитесь, Гастон, вы наверняка замерзли. Что? Хотите обсудить вашу жизнь? к чему начинать с незапамятных времен? Бородач постучал по столу золотым карандашиком. Смотрите-ка, он говорит, о! о! и не теряет нить, однако, мы, похоже, недооценили нашего братца. О чем он, господи, о чем он? Боже милосердный! Что? танцовщица? он собрался жениться на танцовщице? Он окончательно спятил. Сколько раз я уже задавался вопросом: правильно ли мы себя ведем? Нет, мы недостаточно о нем заботимся: нам следовало его изолировать, он серьезно болен, но что бы на это сказала наша бедная матушка? Он же был ее любимчиком. Нельзя ни в коем случае терять нить разговора, надо брать пример с рыб в озере, они не вертят головой ни вправо, ни влево, не смотрят вверх на Большую медведицу, которая там в небе считает себя центром мира… так, не сметь отвлекаться на рыб и звезды, думать только о дурацком пальто, о крепких коленях, о мускулистых ногах, покрасневших от холода. Ладно, слушаем дальше его бред: вот он сидит в балагане, мне кажется, я его прямо вижу: руки сложил на трости, у которой вечно отлетает набалдашник, и он бы давно его потерял, если бы нас не было рядом, жаль, что у него нет бороды, как у нас, правда, Гюстав, гормонов ему не хватает, хотя уши вот шерстью заросли. Ну, ну: Гастон Будивилль сидит воскресным вечером на представлении, зажатый со всех сторон нищебродами. Господи, о чем он? Рта не закрывает, наш дорогой маленький братец, рассказывает, что танцовщица произвела на него неизгладимое впечатление, засек объект, как говорят военные, кстати, хоть бы Эрнестина не забыла достать и проветрить мою военную форму, из-за этих огромных лип у нас в парке расплодилась моль, но, черт побери, что он городит? похоже, в конце представления наш дорогой братец проскользнул за кулисы, потеряв по дороге шляпу и золотой набалдашник трости. О! господи боже, он познакомился с танцовщицей?! о! зачем мы отпустили его одного?! да еще и в канун Нового года. Со всеми этими ряжеными. Голос у нее низкий, коричневое пальто не по размеру и с дырявой подкладкой, волосы длинные, ниже плеч, он проводил танцовщицу до порога убогой нетопленой комнаты — зачем топить, тепло идет от булочной внизу, объяснила хозяйка — ноги у нее замерзли в серебряных туфельках, промокших от снежной каши — серебряные туфельки! не то что у Валери ботинки box-calf на плоской подошве!

— Гастон! Гастон! Ты бредишь! Очнись! Гюстав, на помощь, хватит храпеть в кресле.

Нет, Гастон, не говори, что ты хочешь на ней жениться, подумай о Валери, с которой ты практически помолвлен…

— Помолвлен? Нет, Годфруа, вы же отлично знаете, что Гастон… вы меня все время будите, черт побери. Гастон собрался жениться? на Валери? Это смешно.

— Нет, не на Валери. На танцовщице.

— Ну, разумеется, Валери танцует. Помните? Она какое-то время брала уроки танцев и вальсировала на семейных праздниках, впрочем, мне никогда не нравилось. С ее длинным носом и большими ступнями…

— Если бы вы прекратили зевать, Гюстав, я бы вам объяснил. Представьте себе, мой дорогой, что Гастон, вот он, собственной персоной — смотри, она! любимая моя, она живет в моем доме и выходит иногда по ночам из стены, черная шерстяная шаль цепляется за деревянные панели… о! опять она растворяется в воздухе, о, Боже! — наш милый братец хочет жениться на акробатке, на бродячей артистке из какого-то жалкого цирка.

— Это смешно.

— Мы допустили оплошность, оставив его одного на минуту. Не зря я волновался. Ну, Гастон, хватит шутить. Пей тизан и иди спать. Ты потерял золотой набалдашник трости, видишь, что происходит, когда нас нет рядом.

— Но я хочу на ней жениться, кто мне может помешать?

— Гастон, вы же понимаете, по состоянию здоровья вы… Ой! Прекратите! Что он делает, господи помилуй!

Ваза Галле[2], стоявшая на камине, летела прямиком в голову одного из Бородачей. Какая жалость, что во время войны завод разрушат и прекратят выпускать прозрачные розовые с листиками плюща вазы — господин Галле, добившийся успеха своим горбом, еще до трагических событий успеет унести секрет в могилу, где будет держать его, крепко прижав к сердцу — разоренное кладбище превратится в место сражения, и обнажатся белые как мел внутренности земли. Бородачи почти не спали, Гастон, сидя на кровати, грыз кулаки. А если Гастон примется крушить furniture? Сдать его в сумасшедший дом? Невозможно, черт возьми! Принимал ли Гастон позавчера за обедом таблетки? К нему подвинули корзиночку с пузырьками, но он послал всех к черту и сказал, что больше не собирается пить лекарства.

— Я превосходно себя чувствую. Я хочу жениться.

— Неужели, Гастон? Как интересно! и на ком же, скажите, пожалуйста?

Годфруа, макая белый хлеб в кофе с молоком, как мамаша Мак-Миш[3], косился на другого Бородача.

Гастон крикнул, что с него довольно их переглядываний и что теперь, наконец, дверь рядом с кроватью, через которую они постоянно за ним подглядывают, заперта на ключ.


Еще от автора Катрин Колом
Духи земли

Мир романа «Духи земли» не выдуман, Катрин Колом описывала то, что видела. Вероятно, она обладала особым зрением, фасеточными глазами с десятками тысяч линз, улавливающими то, что недоступно обычному человеческому глазу: тайное, потустороннее. Колом буднично рассказывает о мертвеце, летающем вдоль коридоров по своим прозрачным делам, о юных покойницах, спускающихся по лестнице за последним стаканом воды, о тринадцатилетнем мальчике с проломленной грудью, сопровождающем гробы на погост. Неуклюжие девственницы спотыкаются на садовых тропинках о единорогов, которых невозможно не заметить.


Чемодан

 Митин журнал #68, 2015.


Замки детства

«Замки детства» — роман о гибели старой европейской культуры, показанной на примере одного швейцарского городка. К. Колом до подробнейших деталей воссоздает мир швейцарской провинции накануне мировых катастроф. Мир жестокий и бесконечно прекрасный. Мир, играющий самыми яркими красками под лучами заходящего солнца. Мир, в котором безраздельно царит смерть.


Рекомендуем почитать
Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Три рассказа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.


Книга ароматов. Доверяй своему носу

Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.


В открытом море

Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.


Пустой амулет

Книга «Пустой амулет» завершает собрание рассказов Пола Боулза. Место действия — не только Марокко, но и другие страны, которые Боулз, страстный путешественник, посещал: Тайланд, Мали, Шри-Ланка.«Пустой амулет» — это сборник самых поздних рассказов писателя. Пол Боулз стал сухим и очень точным. Его тексты последних лет — это модернистские притчи с набором традиционных тем: любовь, преданность, воровство. Но появилось и что-то характерно новое — иллюзорность. Действительно, когда достигаешь точки, возврат из которой уже не возможен, в принципе-то, можно умереть.


Три жизни

Опубликованная в 1909 году и впервые выходящая в русском переводе знаменитая книга Гертруды Стайн ознаменовала начало эпохи смелых экспериментов с литературной формой и языком. Истории трех женщин из Бриджпойнта вдохновлены идеями художников-модернистов. В нелинейном повествовании о Доброй Анне читатель заметит влияние Сезанна, дружба Стайн с Пикассо вдохновила свободный синтаксис и открытую сексуальность повести о Меланкте, влияние Матисса ощутимо в «Тихой Лене».Книги Гертруды Стайн — это произведения не только литературы, но и живописи, слова, точно краски, ложатся на холст, все элементы которого равноправны.


Сакральное

Лаура (Колетт Пеньо, 1903-1938) - одна из самых ярких нонконформисток французской литературы XX столетия. Она была сексуальной рабыней берлинского садиста, любовницей лидера французских коммунистов Бориса Суварина и писателя Бориса Пильняка, с которым познакомилась, отправившись изучать коммунизм в СССР. Сблизившись с философом Жоржем Батаем, Лаура стала соучастницей необыкновенной религиозно-чувственной мистерии, сравнимой с той "божественной комедией", что разыгрывалась между Терезой Авильской и Иоанном Креста, но отличной от нее тем, что святость достигалась не умерщвлением плоти, а отчаянным низвержением в бездны сладострастия.


Процесс Жиля де Рэ

«Процесс Жиля де Рэ» — исторический труд, над которым французский философ Жорж Батай (1897–1962.) работал в последние годы своей жизни. Фигура, которую выбрал для изучения Батай, широко известна: маршал Франции Жиль де Рэ, соратник Жанны д'Арк, был обвинен в многочисленных убийствах детей и поклонении дьяволу и казнен в 1440 году. Судьба Жиля де Рэ стала материалом для фольклора (его считают прообразом злодея из сказок о Синей Бороде), в конце XIX века вдохновляла декадентов, однако до Батая было немного попыток исследовать ее с точки зрения исторической науки.