Время Алексея Рыкова - [72]

Да и что значит «назначение преемника»? На какую должность или пост? Высочайший авторитет Ленина был связан не с какими-либо постами, а с признанием массами основателя и руководителя большевистской партии своим подлинным вождём. Что касается постов, то В.И. Ленин был членом Политбюро ЦК РКП (б) и занимал не один, как обычно считают, а два государственных поста — ко времени заболевания являлся председателем Совнаркома РСФСР и с лета 1923 года, когда болезнь уже вывела его из строя, был номинально председателем Совнаркома СССР. Одновременно он возглавлял Совет труда и обороны РСФСР, а затем СССР. На XII и XIII партсъездах вместо Ленина с политотчетами ЦК выступал Зиновьев, а председательствовал в Политбюро и на заседаниях Совнаркома Каменев. Тем не менее ни того, ни другого не считали, и прежде всего сам Ленин, его прямыми преемниками. Уже говорилось, что главой правительства СССР и правительства РСФСР стал Рыков, вопрос же о лидерстве в партии был решен в ходе драматической борьбы внутри её руководства.

В предвидении возможности такой борьбы, предотвращения её коллективными усилиями Ленин и продиктовал письмо, обращённое не к верхушке руководителей, а к партсъезду, по существу к партии, её старой гвардии, которые и были его действительными преемниками.

Итак, содержание «Письма к съезду» не сводится к личным характеристикам некоторых членов ЦК и тем более только к вопросу о перемещении Сталина с поста генерального секретаря ЦК партии. Уже в первой диктовке (23 декабря) Владимир Ильич отметил две проблемы — вопросы укрепления ЦК и совершенствования деятельности Госплана. Вместе с тем тогда же он в общей форме коснулся необходимости предотвращения возможных конфликтов в ЦК, увеличения прочности партии, её устойчивости.

Под устойчивостью Центрального Комитета, пояснил Ленин в записи, сделанной на следующий день (24 декабря), он понимал меры против раскола партии и её ЦК. Угроза такой устойчивости может возникнуть в случае нарушения союза двух классов, на которые опирается партия, но это «слишком отдалённое… и слишком невероятное событие, чтобы о нем говорить». Иное дело — обеспечить «устойчивость, как гарантию от раскола на ближайшее время». Именно в этой связи Ленин далее рассмотрел «ряд соображений чисто личного свойства», касавшихся шести высших руководителей: четырех членов Политбюро — Сталина, Троцкого, Зиновьева и Каменева, кандидата в члены Политбюро Бухарина и кандидата в члены ЦК Пятакова.

Если бы последующий текст ленинской диктовки каким-нибудь образом попал тогда человеку, стоящему вне высшего руководящего слоя, не исключено, что он просто не понял бы его. Ленин, определяя основную («большую половину») опасность раскола, указал на отношения между, казалось бы, несопоставимыми по своему общественному звучанию фигурами — по существу, почти безвестным в ту пору Сталиным и Троцким, которого широко знали не только в стране, но и за рубежом.

Думается, мы напрасно как бы не замечаем эту несопоставимость. Между тем она помогает понять механизм быстрого и вроде бы неожиданного выхода Сталина к самой вершине руководства. Он стал, пожалуй, первым из вождей, пользуясь выражением того времени, который выдвинулся не на основе высокого авторитета, приобретенному в ходе революционной борьбы, а на основе должности. Сталин, указал Владимир Ильич, «сделавшись [запомним эту, конечно же, не случайно примененную здесь глагольную форму — сделавшись] генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть…».

Тогдашняя неадекватность в глазах широких слоев партии и страны фигур Сталина и Троцкого, возможно, сыграла свою роль в различиях ленинских характеристик их негативных качеств, имевших тем не менее и некоторую общность. В отношении первого Ленин высказался коротко, но вполне определённо, отметив, что он не уверен, сумеет ли Сталин всегда достаточно осторожно пользоваться властью. Характеристика Троцкого несколько пространнее: это, «пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела».

Затем Ленин напомнил, что октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не является случайностью, но что этот эпизод «также мало может быть ставим им в вину лично, как неболыпевизм Троцкого».

Из молодых членов ЦК Владимир Ильич выделил как самых выдающихся Бухарина и Пятакова, подчеркнув, однако, что, хотя первый из них «законно считается любимцем всей партии», «его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским», а второй слишком увлекается администраторством, «чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе».

В последующие дни конца декабря и начала января (кроме 1-го и 3-го числа) Ленин продолжал диктовать. Он высказал ряд соображений, которые близко примыкают к приведенным выше характеристикам.

Чрезвычайно важно его суждение о сочетании деловых качеств председателя Госплана РСФСР Г.М. Кржижановского, старого революционера, высокообразованного, но мягкого, уступчивого человека, и его заместителя Г.Л. Пятакова, по преимуществу крупного администратора. Сравнив эти их качества, Ленин отметил, что в принципе «не может подлежать сомнению, что такое соединение характеров и типов (людей, качеств) безусловно необходимо для правильного функционирования государственных учреждений… Руководитель государственного учреждения должен обладать в высшей степени солидными научными и техническими знаниями для проверки их работы. Это — как основное. Без него работа не может быть правильной. С другой стороны, очень важно, чтобы он умел администрировать и имел достойного помощника или помощников в этом деле». К этому ленинскому общему положению о типе руководителя мы ещё вернёмся; сейчас же отметим другие личные характеристики, данные Владимиром Ильичем в те дни.