Время Алексея Рыкова - [21]

Юный Рыков и его друзья не могли тогда четко себе представлять, что российское революционное движение к их времени уже миновало два начальных периода — первый, дворянский, возвещённый на переломе XVIII и XIX столетий Александром Радищевым, а затем переживший взлёт под грохот пушек на петербургской Сенатской площади 14 декабря 1825 года, и второй, разночинский, в свое время представленный революционными демократами-шестидесятниками во главе с Чернышевским, «хождением в народ» семидесятников, подлинными героями «Народной воли» конца 70-х — начала 80-х годов, а теперь истончившийся в ручеек либерального народничества.

Осознание несостоятельности народнической доктрины станет первым условием движения юного Рыкова к марксизму. Но вместе с тем вряд ли стоит забывать, что у истоков этого движения — героические примеры предшествующих революционных поколений — от декабристов до народовольцев, при всей их исторической ограниченности и обречённости развивавших российскую революционную традицию, утверждавших её высокий гуманизм и нравственность. Примечательно, что практически все большевики, вставшие на путь революционной борьбы в конце XIX и самом начале XX века, так или иначе лично соприкасались с «осколками» революционного народничества. Тому есть немало примеров. Один из них связан с гимназическими годами Рыкова, сблизившегося со старым народовольцем Валерианом Балмашевым, библиотекарем Саратовского коммерческого собрания. Бывая на балмашевских «субботниках», собиравших радикально настроенную молодёжь, он постепенно все более настойчиво вступал в споры со сторонниками народнических взглядов; возможно, в этой связи Рыков основательно занялся изучением крестьянского движения, пока ещё скорее всего отчетливо не осознавая, что вся его судьба будет связана с иным, уже заявившим о себе Морозовской стачкой 1885 года классом — промышленным пролетариатом.

То было время, когда революционные молодёжные кружки нередко внешне представляли собой своеобразное беспорядочное «броуновское движение». Читали Чернышевского, Писарева, Михайловского, но и Плеханова — автора первых русских марксистских работ и переводчика «Манифеста Коммунистической партии». Не таким ли путем пятнадцатилетний Рыков пришел к знакомству с Марксом, первый том «Капитала» которого был не просто прочитан, но и изучен? Один из старых большевиков — Александр Аросев — позже утверждал: «Маркс постигался только как ученый, а не как революционер. Его «Капитал» читался только как теоретическая работа, а не как призыв к живому действию».

В этом замечании не учтено наиболее существенное: теоретическое знание, полученное из Марксова труда, позволяло выбрать путь в «живом действии». Саратовским революционным кружком, в котором участвовал пятнадцатилетний гимназист, руководил Ракитников, делавший последние шаги к своему будущему — деятельности «социалиста-революцио- нера», затем, с образованием в 1901 году партии эсеров (её I съезд состоялся в конце 1905 — начале 1906 года), ставший членом эсеровского ЦК. Ушли в эсеровские ряды и некоторые другие члены кружка. Среди них — ровесник и товарищ, сын Балмашева Степан. Через несколько лет, в апрельский день 1902 года, пустив смертельные пули в царского министра Сипягина, он сознательно обрёк себя на виселицу.

Но к тому времени этот акт ничего, кроме боли за бессмысленную гибель былого товарища, у Рыкова уже не мог вызвать. Их дороги ещё в то, «кружковое» время резко разошлись.

Детство и ранняя юность Рыкова совпали с периодом медленного и трудного роста социал-демократического движения в России. Весна 1898 года, когда в Минске тайно собрался I съезд РСДРП, принесла образование Российской социал-демократической рабочей партии, начала оформления в неё дотоле разрозненных марксистских групп и кружков. Такой кружок образовался и в Саратове, 1898 год впоследствии будет обозначен в партбилете Рыкова как время его вступления в партию.

Став членом РСДРП её «первого призыва», юный Рыков совершил шаг, свидетельствовавший о политической решительности и вместе с тем о ранней общественной зрелости, позволившей ему не просто связать свою судьбу с борьбой рабочего класса, но и органически воспринять её подлинно революционную сущность.

Не представляет сомнения, что уже в свои ранние годы он испытал воздействие ленинской революционной мысли — не только читал журнальные книжки «Русского богатства» со статьями либеральных народников Кривенко и Михайловского, но и скорее всего знал об их марксистской критике анонимным автором нелегальных гектографических выпусков, объединённых общим четким заголовком: «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?» Тридцать лет спустя Сталин, стремясь принизить своего политического оппонента, пренебрежительно бросил: «Может быть, Рыков читал когда-либо «Развитие капитализма в России» Ленина…» Фраза явно уничижительно-надуманная. И не потому, что этот фундаментальный труд, изданный весной 1899 года, кстати вполне легально (правда, под псевдонимом — Влад. Ильин), сразу привлек внимание многих и вряд ли мог быть не замечен впитывавшим в себя марксистские идеи юношей.