Времена - [76]

– Яша, ну Гоша… – смутилась Ольга.

– А-а, Гоша… Да-да, конечно, Гоша, – деликатно согласился Яков.

Сначала предстоящий уход за птенцом им показался достаточно простым. Нашли прозрачную пластиковую ёмкость размером с большую мексиканскую шляпу, выложили внутри белыми бумажными салфетками, вроде постельки. Подсыпали пшена, обеспечили водой. На следующее утро оказалось: вода разлита, зерно не тронуто, птенец, странно распластав крылья, пытался уцепиться острыми коготками за вертикальные края своего «гнездовья». В руки больше не давался. Смена продуктов питания также не увенчалась успехом.

– Проблема, – сказал Яков, – мы даже не знаем, с кем имеем дело.

– Да-да, – съязвила расстроенная Ольга, – забыли в попечительском совете получить заключение экспертной медицинской комиссии.

– Постой! – Якова осенило. – А интернет?

Бросились в эфир. Если набрать в гугле слова «хищные птицы картинки», открывается галерея различных видов птиц. Примеряя и сопоставляя, можно узнать и своего питомца. Сперва решили: соколёнок. Потом побродили по блогам и постепенно выяснилось: Mauersegler. Это по-немецки стриж. В переводе: тот, который умеет лазить по вертикальной стене. Стало понятно стремление мальца взобраться на верх предложенного ему короба. Итак, стрижёнок.

– Ба! Да он же не хищник! – воскликнул Яков. – У тех три пальца вперёд, один – назад. А у нашего четыре пальчика, которые в одну сторону направлены. Потому и ползает. Ходить не умеет. Опоры нет.

– Тоже мне сказал, – хмыкнула Ольга. – И курица хищник? У неё три пальца вперёд, один назад.

– Не знаю, так написано, – захотел обидеться Яков, но передумал.

У Гоши дела шли всё-таки неважно. Он не брал даже мясной фарш, смешанный с творогом. Яков как-то ткнул его головёнку в чашечку с водой. Гоша встрепенулся, стряхнул с клювика капли и – о чудо! Раз, второй, третий «поклевал» водичку. Однако дальше дело не пошло. Его вынули из короба и уложили на пол балкона. Птенец неуклюже и как-то удручающе жалко проковылял к стене. И так каждый раз. Выложенные кафелем отвесные борта стен не давали Гоше никакой возможности карабкаться вверх. Но зачем ему это надо? Разгадки не было.

Днём Яков позвонил брату, посоветовался. Тот предложил кормить насильно, как гусёнка.

– Откройте клюв и вложите еду, – сказал он. – Почувствует вкус пищи и проглотит всё. У него же опыта нет самостоятельной еды.

Но Ольга насильно кормить не захотела. При попытке Якова открыть стрижёнку клюв тот начинал отчаянно кричать. Потом вычитали во всезнающем интернете, что стрижи питаются исключительно белковой пищей, преимущественно насекомыми, и к тому же ещё и живыми. Ольга немедленно снарядилась в городской парк.

– Принесла? – спросил Яков Ольгу, когда через час она вернулась домой.

– Да вот, десяток полузадушенных и один «солдатик». Жара несносная, даже насекомые попрятались, – извиняясь, пожаловалась она.

– Надо бы сверчков добыть, – Ольга просительно посмотрела на мужа.

– Разбежался! Поехал на деревню к дедушке за тараканами, – недовольно буркнул Яков. И добавил уже спокойней:

– Да где их возьмёшь? Давай сейчас попробуем кормить.

Яков вооружился пинцетом, осторожно и нежно подцепил Гошу пальцами за спинку так, чтобы тот не мог расправить крылья. Но тщетно он подносил насекомых. Клювик птенца был заперт, словно на замок. Он не открывал его и тогда, когда единственный из добычи живой паучок щекотал его всеми своими восемью лапками. Отфыркивался. Новоиспечённые «родители» были в шоке.

Ольга почему-то рассердилась на Якова.

– Чего мы держим его в коробке! Давай опустим на пол. Ему же там тесно и скучно. Воздуха не хватает, – запричитала она.

– Оленька, ты же знаешь, стрижи не ходоки по земле, – мягко возразил Яков.

– Нет, ты не понимаешь. Давай опустим! Позволь ему делать то, что он хочет, – закапризничала Ольга.

Гошу вновь поставили на пол балкона, и он, как обычно, заковылял к стенке. Дверь в комнату оставили открытой. И вдруг…

– Смотри, смотри, Яша!

Птенец сильно замахал крыльями.

– Он пробует летать, Яша!

Но Гоша сник. Он и на сантиметр не оторвался от пола. Когда же к вечеру Яков и Оля вышли на балкон проведать питомца, его не было. Обыскали все углы, обшарили гостиную, дверь которой оставалась открытой. Яков ползал по полу с фонариком, высматривал пустоты под диваном. Гоши не было нигде.

– Возможно, всё-таки улетел, – сказал он. – Ну и слава богу! Значит, будет жить. Мальцы стрижей с младых ногтей умеют о себе заботиться, когда вываливаются из гнезда, – произнёс он заученную из справочника фразу, не вдумываясь в её смысл. – Не горюй, Оленька! Дети в конце концов покидают родителей. Таков закон природы.

Ольга промолчала, но сильно расстроилась. Внутри у неё что-то оборвалось.

День третий

В эту ночь Ольга спала плохо. Она ворочалась в постели. Ей снился старый сон, один и тот же, преследовавший её с тех пор, когда в гинекологии объявили, что у неё уже не будет детей.

Она стоит на остановке троллейбуса. Сегодня начало учебного года, и у неё урок в школе. Её будут ждать малыши, нарядные первоклашки. Девочки с большими бантами на головах, в белоснежных фартучках, с яркими букетами цветов в руках. За ними красиво одетые и очень серьёзные мальчики. Родители с детьми уже подходят к школе, а Ольга никак не может попасть в троллейбус. Машины подъезжают к остановке, она видит невозмутимые лица водителей, пассажиры строго и с удивлением, почему-то все разом, смотрят на неё, но Ольга не может войти в открытую дверь, как будто кто-то сковал ей ноги. Троллейбус отъезжает. Она ждёт следующий, и картина повторяется. Наконец, она поднимает руку и бросается к маршрутке, но водитель корчит рожи, показывает ей язык и уезжает. Она пытается поймать такси, но они, переполненные, минуют её. Ольга видит недовольное лицо своей директрисы, а стоящий рядом инспектор районо, указывая на неё пальцем, выносит приговор: «У вас никогда не будет первого урока!»