Времён крутая соль [сборник] - [13]
В безлистой тишине
Предчувствие угроз.
И с каждым годом так,
Ещё живёшь пока,
Осенний полумрак —
Он тянется века…
2011
«Сырая отшумела ночь …»
Сырая отшумела ночь,
И утро пасмурное встало,
Так в темноте земля устала,
Что пробудиться ей невмочь.
Трава продрогшая дрожит.
И лужи ёжатся спросонья.
Какое-то потусторонье,
Куда ни глянешь, ворожит.
Мелькают тени вдалеке
Среди берёз, осин и сосен,
Зовут ли зиму, гонят осень
Иль просто мечутся в тоске?
2011
«Пришла пора застывших луж …»
Пришла пора застывших луж,
Травы, чью дрожь опутал иней,
Кривых осин густая тушь
На небосвод взирает синий.
И только ели зелены,
Не перекрасит их погода,
Свой караул нести должны
Они в любое время года.
Чтоб хоть немного их развлечь,
Синичьи раздаются трели,
Отрывистая дятла речь
Бубнит им новости недели.
2011
«Отступила усталая сырость …»
Отступила усталая сырость,
Налетела с высот белизна,
Осень, осень, ты с нами простилась,
Словно гость, досидев допоздна.
Предпоследние съёжились листья,
А последние спрятались враз,
И в синичьем отрывистом свисте
Зов зимы угадаешь подчас.
2011
«Сырою тяжестью тумана …»
Сырою тяжестью тумана
Придавлен наступивший день.
Зима вернулась утром рано
В косых снежинках набекрень.
Её заждался лес простывший,
Видать, до ломоты в костях,
Забытый осенью, забывшей
И попрощаться второпях.
И замирают сиротливо
Стволы берёз, осин стволы
Среди белёсого массива
Полутумана, полумглы.
2011
«В одиночестве звенящем …»
В одиночестве звенящем
Долгой осени пустой
Жить и жить бы настоящим
Под небесной высотой.
Листья жёлтые считая,
Трогая берёз стволы,
Строки им о том читая —
До чего ж они белы.
За синичьим пересвистом
Скудной тропкой уходя,
Чуять в сумраке ветвистом
Приближение дождя.
То в тумане растворяться,
Исчезая налету,
Превращаясь, может статься,
В голубую высоту.
2011
VII
Переговорный пункт
Лене
То Петропавловск на Камчатке,
То Брянск, то Киев, то Москва —
О, как пронзительны и кратки
Все торопливые слова!
Но в той кабине полутёмной,
К мембране жадно прислонясь,
Страны невиданно огромной
Невидимую чуешь связь.
Сквозь выкрики телефонистки,
Сквозь семафоры, шпалы, дым —
Родимый, дальний голос близкий
Здесь, въявь, наедине с твоим.
1975
«Только видеть тебя …»
Только видеть тебя,
держать твою руку в своей,
И пусть носит метро,
пусть автобусы скачут,
И маячит прощальное золото
дальних церквей,
Дни и ночи маячит.
Только видеть тебя,
держать твою руку в руке,
И иссохшимся ртом
хватать воздух внезапный и шалый.
Это было
и светит ещё на листке —
Только видеть тебя —
о, Господи Боже, так мало…
1977
«Расстаться — разнести вконец …»
Расстаться — разнести вконец
Сплав изболевшихся сердец,
От неустройств, от неудач,
Обид, ревнивости — хоть плачь.
Расстаться — это значит врозь
Всё то, что пережить пришлось.
Нет, не могу — хоть кровь из жил,
Я не был без тебя, не жил,
Не знал, не ведал, не умел —
Единство душ, единство тел —
От этого нельзя, невмочь
Уйти, сбежать ни в день, ни в ночь.
Любимая, прости. Я вдруг
Представил — ты ушла из рук…
1966
«Я по следам любви …»
Я по следам любви
Ищу тебя упорно,
Ведут следы твои
Меня дорогой торной.
Меж ямин и канав
Измаян я ходьбою,
Кто прав, а кто не прав,
Судить не нам с тобою.
Не плачу и не мщу,
Не путаюсь в причинах,
В кафе тебя ищу,
Среди рядов Гостиных.
Но занят столик наш,
В толпе твой путь неведом,
Да и пустая блажь
Бежать вслепую следом.
Быть может, ты уже,
Верна своей природе,
На новом рубеже,
На новом переходе.
Чужую колею
Пронзаешь каблучками,
Забыла про мою,
Про всё, что было с нами.
Разлуки тёмной дрожь,
И в ней по-рыбьи бьёшься…
Ты хоть во сне придёшь?
На старый след вернёшься?
1966
«Вместе тесно — тошно врозь …»
Вместе тесно — тошно врозь.
Вот расстаться и пришлось,
В той болезной тесноте
Я — не я, и мы — не те.
Что ни слово — то не так,
Что ни дело — то пустяк,
Плохи служба и друзья,
И характер мой, и я,
А тебя со всех сторон
Осаждают — он, он, он,
И бегут твои года
Даром — быть со мной беда —
Ни покоя, ни семьи —
Только тяготы мои,
И в грядущем тот же путь,
И когда ж тебе вздохнуть?
Что ж — коль тесно так вдвоём —
Разойдёмся — и бегом
Прочь — куда бы чёрт ни нёс…
Но откуда привкус слёз
Горький на сердце? И ты
Всё глядишь из темноты,
И болезной тесноты
Сладко помнятся черты.
1968
«Моих любовных неудач …»
Моих любовных неудач
Смотри, строка, не обозначь,
Ты, интонация, не выдай,
Ты, рифма, не рифмуй с обидой,
Да сгинет скорбь моя во мне,
Как будто это всё во сне.
Поэзия — лихой помощник —
Ей только покажи подстрочник
Пустынной улицы ночной,
Где расставались мы с тобой,
Шум электрички подземельной —
И сумрачность тоски смертельной,
Когда в туннеле скрылся стук
И я один остался вдруг.
1968
«Душа устала. Сникли строки …»
Душа устала. Сникли строки,
Тоска не сгинет ни на час,
И снова женские упрёки
Казнят — уже в который раз.
От их жестокости упрямой
Не уберечься всё равно,
Когда судьбой и кровью самой
Неотделимы вы давно.
И вновь глаза заглянут в очи,
И шепот скажет обо всём,
И заблестят глухие ночи
Златым Зевесовым дождём.
1973
Строки жене из тюрьмы
«Я морщинке твоей священной …»
Я морщинке твоей священной
На Голгофе моей молюсь,
Я люблю тебя неизменно,
Жадно, яростно, сокровенно —
Даже здесь любить тороплюсь.
«Вышла замуж за тюрьму …»
Вышла замуж за тюрьму
Да за лагерные вышки —
Будешь знать не понаслышке —
«Горесть неизреченная» — одиннадцатая книга поэта Анатолия Бергера и вторая книга его жены — театроведа и журналиста Елены Фроловой. 15 мая 1959 года, через три месяца после свадьбы Бергер был арестован и осуждён за свои произведения по статье 70 УК РСФСР на 4 года лагеря и 2 ссылки. В этой книге нашёл отражение «личный ГУЛАГ» поэта — рассказы и воспоминания о подавлении в стране всего живого и науке выживания. Судьбы, судьбы. Солагерники, грузчики из сибирского посёлка Курагино. Живыми мазками на страницах запечатлены картины детства и юности, жизнь после срока, с новым «сроком» — запретом на печатание.
Первая книга Анатолия Бергера «Подсудимые песни» вышла в 1990 году. До перестройки имя поэта, осужденного в 1969 году за свои произведения по статье 70 УК РСФСР (за антисоветскую пропаганду и агитацию), было под запретом. «Продрогшие созвездия» — двенадцатая книга Бергера. Здесь избранные стихи — начиная с шестидесятых годов и до наших дней (по десятилетьям), проза — рассказы, воспоминания, маленькая повесть «Стрелы огненные» о любви Владислава Ходасевича и Нины Берберовой, «Внезапные заметки». Пьесы — «Моралите об Орфее» написана в 1968 году, действие в ней перенесено из античности в средние века, где певца, естественно, арестовали, а кэгэбисты шестидесятых годов двадцатого столетия сочли это аллюзией на наши дни и, также естественно, включили «Моралите» в «состав преступления», вторая пьеса «Посмертная ремарка» написана уже в девяностые, в ней поэт, рассматривая версию об авторстве шекспировских произведений, подымает навсегда злободневную тему — об авторстве и самозванстве.
«Состав преступления» — девятая книга поэта Анатолия Бергера. В ней собрана его проза — о тюрьме, лагерях, этапе, сибирской ссылке конца шестидесятых-семидесятых годов прошлого века, о пути, которым довелось пройти: в 1969 году за свои произведения Анатолий Бергер был осужден по статье 70 УК РСФСР за антисоветскую агитацию и пропаганду на 4 года лагеря и 2 года ссылки. Воспоминания поэта дополняют мемуары его жены — журналиста и театроведа Елены Фроловой по другую сторону колючей проволоки.
«…Стихи Бергера разнообразны и по «состоянию минуты», и по тематике. Нет болезненного сосредоточения души на обиде — чувства поэта на воле. Об этом говорят многочисленные пейзажи, видения прошлых веков, лирические моменты. Постоянна — молитва о России, стране тиранов и мучеников, стране векового «гордого терпения» и мужественного противления временщикам. 6 лет неволи — утрат и сожалений не перечесть. Но благо тому, кто собственным страданием причастился Страданию Родины…».