Вредина, маг и обряд, пошедший не так! - [47]

И я послушалась. Бросилась с холма, как и велено. Сзади гремело, взрывалось и хлопало. Ночь созерцала битву с прямодушной холодностью бесконечности.

Я добежала почти до осиновой рощи, за которой начиналась территория Форвана, как вдруг из волшебных зарослей рогоза мне навстречу поднялся еще один фейри. Такой же невыносимо прекрасный в своей грациозности. С такими же убийственными ножами в руках…

О-оу. А своей-то — чисто своей — магии у меня и нет.

Или есть?.. Борис же как-то колдует? Что он там говорил — любое заклятье сначала дает эффект взрыва?

Столбом встав перед фейри — он молчал, глядя на меня уверенно и насмешливо, как на жертву, — я вспомнила самое простое заклятье из тех, что при мне применял Артур. Обычный легкий щелчок со словом “paguar!”, от чего в помещениях гасли лампы.

Фейри шагнул ко мне… Я попробовала погасить несуществующий свет. Ничего не вышло: лицо существо стало еще более издевательским.

Я вновь упрямо щелкнула пальцами:

— Paguar!

Ничего, лишь новый шаг существа.

— Paguar! Paguar! PAGUAR!

И вот когда фейри одной рукой уже ухватил меня за горло, щелчок сработал. Яркий огонь вспыхнул над моими пальцами, опалив нам обоим брови и ресницы, заставив отпрыгнуть в разные стороны.

УРА! Я могу колдовать!

Но не успела я обрадоваться и кое-как протереть слезящиеся глаза, как фейри превратился в этих дурацких бабочек… Их стая налетела на меня, и когда существо вновь приняло обычную форму, получилось, что оно обхватывает меня со спины, прижав один из ножей к горлу.

— Сладкая человечечка! — пропел фейри голосом, напоминающим звон колокольчиков, и осторожно поиграл лезвием на моей коже. — Я сделаю из твоих внутренностей паштет и поставлю твое чучело на пороге моего дома… Я буду переодевать тебя, как куколку, семь раз в неделю, а по ночам — раздевать, я буду вешать тебе на руки плащи и зонтики и мерить на тебя мои шляпы…

— Хрен там был! — жестко обрубила я эти чудовищные обещания. — Ща меня спасут, не рассчитывай.

— Кто? Тот юноша? Увы, ему плевать на тебя, дорогая. Я тоже следил за вами из травы…

(Пометочка: не один фейри, а целое племя фейри-вуайеристов.)

— …Он целовал тебя, а сам думал о другом. Что это, как не равнодушие? Ты просто случайность, досадная ошибка в его жизни, — шептал злой фейри, и его ледяные пальцы танцевали на рукоятке ножа.

И вдруг сзади вспыхнул свет. Фейри тонко взвизгнул, а потом пальцы его разжались. Я бы осела на землю мешком, но меня подхватили на руки.

Лицо Артура заслонило небо и луну. Нахмуренное, яростное, но при этом самое красивое из всех лиц, которые я когда-либо видела — во сне или наяву.

— Это не равнодушие, а дисциплина, — отчеканил Ван Хофф Эдинброг, осторожно возвращая меня на землю. — Дурацкие фейри понятия не имеют, как мне было сложно.

— Целовать меня было сложно? — переведя дух, я тотчас хитро прищурилась. Вот не вытравишь кокетку!

— Думать в этот момент о другом, — вскинул бровь Артур. После чего наклонился и вновь коснулся губами моих губ. Хвала богам, на сей раз без каких-либо внешних стимулов!

Сердце мое ликующе подпрыгнуло. Мы улыбнулись друг другу, заговорщицки перемигнулись и, поняв, что лучше бы нам свалить из владений фейри подальше, двумя шустренькими тенями отправились к академии. По дороге колдун попробовал взять меня за руку — уже эдаким привычным жестом — но тотчас с проклятьем отдернул пальцы.

— У тебя ногти дымятся! — изумился он.

И впрямь: ногти дымились. Я рассказала ему о том, как сумела дать фейри отпор при помощи заклинания. Артур живо заинтересовался… Весь путь до Форвана мы обсуждали мое проклюнувшееся колдовство.

— Если хочешь, я дам тебе пару уроков магии, — предложил Эдинброг.

Я уже открыла было рот, чтобы согласиться, как он продолжил задумчиво:

— Думаю, я успею научить тебя четырем-пяти заклинаниям за эти две недели, пока не закончатся экзамены, нашу связь не разорвут и ты не вернешься домой… — под конец он заговорил медленнее, неувереннее, будто внезапно вспомнил о чем-то неприятном.

Ну, собственно, так и было, да?

— Нет, не надо меня учить, — я разорвала воцарившуюся болезненную тишину.

Упоминание о Земле резануло душу неожиданной и тупой болью. Точно. Это ведь всё — и впрямь — досадная ошибка. Идиотский случай, недолгий сон, который скоро закончится. Не надо мне учиться здесь колдовству.

И, что куда важнее, не надо привязываться к Артуру. Это было глупо — целоваться с ним, выводить отношения за рамки деловой неприязни. Недальновидно и грозяще затяжной депрессией по возвращению…

Относиться ко всему легко — вот единственный подходящий вариант поведения в Гало. Не париться. Не волноваться. Не влюбляться.

…Блин, невовремя я как-то спохватилась.

Глава 36. Романтические танцы с бубном

Натура человеческая противоречива, загадочна и склонна к неповиновению.

Никогда не знаешь, что придумается твоему сердцу, и как его — сердца — энтузиазм потом притушить. Иногда помогает кнут, беспощадная логика или шарик мороженого Baskin Robbins (то есть банальный подкуп).

Но если пришла влюблённость — пиши пропало!

Она несгибаема, неизгоняема. И чем сильнее ты отбиваешься от нее, тем глубже увязаешь: попытки найти минусы в объекте любви превращаются в бесконечные оды, попытки не думать о нем — в мысли о нем одном, попытки держаться подальше — в томное предвкушение встречи…