Врата в бессознательное: Набоков плюс - [25]
Это небылица? Нет. Стихи концептуалиста Дм. Пригова. Небывальщина? Безусловно. Как и «Из жизни Пушкина» Д. Хармса. И многое-многое другое.
Вот еще коротенький текст (довольно модное выражение): «Это тараканы бенгальские огни жгут». Не небылица, но небывальщина — ответ на реплику в интернет-дискуссии о политике: «В глазах М. я часто замечал отблески огня чьего-то разума».
Итак, небывальщина никуда не исчезла и в современной жизни.
В 1-ой, «социальной», позиции стихи концептуалистов как выразителей небывальщины статистически значимо отличаются от классических народных небылиц, а также от нескладушек чуть меньшей преданностью 3, 4, 3–4 полям (тогда как от современных народных небылиц и авторских небылиц они, концептуалисты, по этому параметру не отличаются). Вся совокупность небылиц и нескладушек еще более привязана к этим игровым-магическим полям, чем творения концептуалистов. При этом в отличие от народных небылиц (классических и современных) авторские небылицы избегают «обманное» 3 поле; а современные народные небылицы избегают это поле более классических.
Современные авторы небылиц для детей нередко стараются, в отличие от творца-народа, каким-то образом мотивировать или «разоблачить» свою небывальщину, словно ее стесняясь или думая, что дети без объяснений не поймут: то «Вдруг поднялся сильный ветер, / Перепутал всё на свете» (Р. Фархади «Небылица-перепутаница»), то «Это Костя мне сказал. / Он на выдумку — мастак!» (С. Баруздин «Плыл троллейбус в океане»), то сам рассказчик запутался при повторах стишка на спор (Э. Успенский «Я не зря себя хвалю»); или в конце автор задает слушателям «проверочный» вопрос: «Быстро дайте мне ответ — / Это правда или нет?» (К. Чуковский «Теплая весна сейчас»).
Народные небылицы еще чаще авторских избегают «ответственное» 2 поле и еще чаще предпочитают основные, а не промежуточные поля. А вот по 4 полю эти жанры не отличаются.
Все поля, связанные с обманной 3-кой, современные народные небылицы для детей избегают еще сильнее, чем стихи концептуалистов, адресованные взрослым. (Концептуалисты увереннее в своих читателях или в себе как авторах?) Классические народные небылицы (а также авторские небылицы, равно как и нескладушки) еще сильнее концептуалистов избегают 1, 2, 1–2 поля. И в целом эта небывальщина опережает концептуалистов в нелюбви к этим полям.
Современные небылицы не отличаются от классических по длине маршрута.
Нескладушки — своеобразный, жестко форматированный промежуточный жанр между фольклором и художественной литературой: в 1-ой, «социальной», позиции в отличие от остальных фольклорных жанров он предпочитает 4 поле остальным, а во 2-ой, «внутренней», позиции — также любит 2 поле, как и остальные поля (чем отличается от фольклора и не отличается от авторских произведений).
Итак, 2 поле во «внутренней» позиции — индикатор: малые жанры фольклора во 2-ой, «внутренней», позиции стараются избегать рефлексивной и ответственной 2-ки, в отличие от авторских жанров.
Закрывая тему фольклора, побалуем читателя не слишком известным жанром нескладушки:
Концептуалисты — не совсем постмодернисты?
«Литература постмодернизма, с точки зрения Ихаба Хассана („Расчленение Орфея“), по сути, является антилитературой, так как преобразует бурлеск, гротеск, фантастику и иные литературные формы и жанры в антиформы, несущие в себе заряд насилия, безумия и апокалиптичности и превращающие космос в хаос ‹…› Если классическое литературное произведение ясно дает понять, где автор говорит серьезно, а где — иронизирует, то в постмодерне эта граница размыта, и читатель, как правило, остается в недоумении — где пародия, а где искренний, подлинный текст» [44].
Ну, читатель читателю рознь! Один нечувствителен к сигналам из глубоких слоев произведения, другой их «кожей» («нутром», «печенкой») чувствует.
Еще цитата: «Симулякр — образ отсутствующей действительности, правдоподобное подобие, лишенное подлинника, объект, за которым не стоит какая-либо реальность» [44]. Реальность онтологическая или гносеологическая, т. е. субъективная? На вопрос, есть ли там субъективная реальность, и если есть, то какая именно, может дать ответ анализ затекста.
Лучшие произведения отечественных постмодернистов — поэтов-концептуалистов, на наш взгляд, опровергают мнение Ю. Арабова, что в постмодернизме человек «страдающий» позорно капитулировал перед «человеком играющим» [44]. Почему «или страдающий — или играющий», а не одновременно? Почему неприемлемо для искусства то, что «играть можно там, где пустота. Где магия, где одни феномены мгновенно возникают и тут же превращаются во что-то другое» [44]?
Это же неотъемлемое свойство человеческого бессознательного!
«…Весь постмодерн стоит на буддизме, во всяком случае, он ощущает эту религиозную систему как наиболее себе близкую. А в христианстве поступок нельзя переиграть десятки тысяч раз» [44]. Но искусство — модель, созданная для того, чтобы переигрывать, опробывать, смотреть, что получится, — чтобы предупреждать неправильные поступки (если хотите, воспитывать).
Цель пособия — развитие способности детей налаживать общение с окружающими людьми. В ходе «диалогов о культуре» происходит развитие коммуникативных способностей детей.Книга адресована педагогам дошкольных учреждений, родителям, гувернерам.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.
«Те, кто читают мой журнал давно, знают, что первые два года я уделяла очень пристальное внимание графоманам — молодёжи, игравшей на сетевых литературных конкурсах и пытавшейся «выбиться в писатели». Многие спрашивали меня, а на что я, собственно, рассчитывала, когда пыталась наладить с ними отношения: вроде бы дилетанты не самого высокого уровня развития, а порой и профаны, плохо владеющие русским языком, не отличающие метафору от склонения, а падеж от эпиграммы. Мне казалось, что косвенным образом я уже неоднократно ответила на этот вопрос, но теперь отвечу на него прямо, поскольку этого требует контекст: я надеялась, что этих людей интересует (или как минимум должен заинтересовать) собственно литературный процесс и что с ними можно будет пообщаться на темы, которые интересны мне самой.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
«В поисках великого может быть» – своего рода подробный конспект лекций по истории зарубежной литературы известного филолога, заслуженного деятеля искусств РФ, профессора ВГИК Владимира Яковлевича Бахмутского (1919-2004). Устное слово определило структуру книги, порой фрагментарность, саму стилистику, далёкую от академичности. Книга охватывает развитие европейской литературы с XII до середины XX века и будет интересна как для студентов гуманитарных факультетов, старшеклассников, готовящихся к поступлению в вузы, так и для широкой аудитории читателей, стремящихся к серьёзному чтению и расширению культурного горизонта.
Расшифровка радиопрограмм известного французского писателя-путешественника Сильвена Тессона (род. 1972), в которых он увлекательно рассуждает об «Илиаде» и «Одиссее», предлагая освежить в памяти школьную программу или же заново взглянуть на произведения древнегреческого мыслителя. «Вспомните то время, когда мы вынуждены были читать эти скучнейшие эпосы. Мы были школьниками – Гомер был в программе. Мы хотели играть на улице. Мы ужасно скучали и смотрели через окно на небо, в котором божественная колесница так ни разу и не показалась.