Врата в бессознательное: Набоков плюс - [22]
Разберемся с магами по жанрам.
Дразнилки (выражения, которыми умышленно сердили кого-либо [40]) в 1-ой, «социальной», позиции не так редко, как весь остальной фольклор, попавший в нашу выборку, избегают 1, пассивного, поля. (Это военный жанр, спать и мечтать тут некогда.) И они еще чаще предпочитают активные манипулятивно-игровые поля 3, 4, 3–4 по сравнению с похожим на них по назначению авторским жанром грубых политических реплик (в этом отношении они одинаковы с вежливыми политическими репликами), а также по сравнению со всеми политическими репликами и со всеми обычными (неполитическими) репликами. Во 2-ой, «внутренней», позиции дразнилки народные отличаются от дразнилок авторских (политических реплик — как грубых, так и вежливых, равно как и от них в совокупности) бОльшим избеганием 2, рефлексивного, поля. А вот от обычных (неполитических) реплик дразнилки в этом смысле не отличаются.
Дразнилки четко делятся на 2 группы не по признаку архаичности-современности, а по характеру позиции автора: из какой реальности он описывает событие, дает характеристику и оценку своему противнику.
Код: 4, 4. Сильный маг: превращает людей в тараканов! Но он сам находится все время в магической реальности, а, значит, другие маги могут к нему применить свои заклинания.
Или очень короткая дразнилка «Корова из Тамбова!» Код: 3, 3. Игра, обман. Героиня и автор на равных обитают в этой шуточной реальности.
Совсем другая коммуникативная ситуация во втором типе дразнилок: там автор скрывается от героя-противника во 2, реалистическом поле (т. е. в нашей обыденной реальности). И может своим вербальным колдовством превратить жадину в огурец (код 4, 2):
Это ситуация неравенства, т. е. этически менее безупречная. (Хотя квалификация автора как мага, конечно, высочайшая).
Но внешне-то эти дразнилки не отличаются! 4 магическое поле в 1 «социальной», т. е. обращенной к слушателю, позиции, просвечивает явно, а вот догадаться, что происходит во 2, «внутренней», позиции: спрятался маг от возмездия в иную реальность или застрял в магической реальности, мы не можем. Но, вероятно, можем почувствовать? Не исключено, что в турнире дразнильщиков побеждает тот, кто знает больше дразнилок с исчезновением мага (или обманщика) в другой реальности (или, что то же самое, мага, колдующего сквозь слои разных реальностей).
Позже поинтересуемся, как обстоит дело с авторскими дразнилками — репликами из 3б группы.
«Рассудочный» фольклор
…Осчастливить людей, дать им, наконец, мир и покой
А. Камю. Праведные.
В подгруппу 1б мы включили всего два жанра: скороговорки и пословицы. Это тоже архаический фольклор, но с другими функциями, поэтому его только проговаривают, а не напевают и не произносят с особыми заклинательными интонациями, в отличие от остальных жанров 1 группы (мы не имеем в виду слова известной песни, цитирующей пословицу «Делу время, а потехе — час», это вторичное использование фольклора).
Жанр скороговорок выделяется: полное избегание 4 поля в 1-ой, «социальной», позиции, в отличие от остального фольклора (см. Таблицу № 10б). По предпочтению полей, связанных с «игровой» 3-кой, в этой же, «социальной», позиции они похожи на садистские стишки. Скороговорка — это игровое принуждение к произнесению трудных звукосочетаний без ошибок: в отличие от остального фольклора скороговорки предпочитают промежуточное поле 3–4 (игрок-манипулятор) всем другим полям.
В скороговорке нет второго плана; нет глубокой, сложной информации, поэтому вторая, «внутренняя», инстанция не нужна. Преобладают однотипные коды, т. е. отсутствие перемещения слушателя в семантическом поле при повторе; во всех остальных жанрах, напротив, преобладает такое перемещение. (Главное, что происходит при перечитывании (повторе) — вычерпывание смыслов. При повторении же скороговорки слушателям не открывается (и не осваивается) новая реальность. Этот жанр очень рассудочен, это кладезь псевдосентенций).
Скороговорки избегают 3 стадии — перехода с одного архаического поля на другое (см. Таблицу № 11). Возможно потому, что это отвлекло бы от основной задачи: быстро и четко произнести звукосочетания? Нет стадии 3, мало 2 и 4 (см. Таблицу № 11) т. к. почти нет работы с содержанием — только со звуками.
А пословицы не любят промежуточных полей, которые тоже содержат проблему для слушателя — усложнение, удвоение семантики основных полей, т. е. появление нюансов (4 стадия субъектности). Нюансы хороши в авторской поэзии (проверим эту гипотезу в соответствующем месте).
В отличие от остального архаического фольклора подгрупп 1а и 1б, скороговорки не бывают длинных, в 3–4 шага, маршрутов (см. Таблицу № 13). Их соседи по подгруппе 1б (рассудочного архаического фольклора) — пословицы также тяготеют к коротким маршрутам: 0 маршрут у них встречается чаще прочих, тогда как весь остальной архаический фольклор, напротив, чаще имеет маршрут длиной 1–4 шага. (Напомним здесь, что все корреляции в нашем исследовании подсчитывались по формуле К. Пирсона.)
Цель пособия — развитие способности детей налаживать общение с окружающими людьми. В ходе «диалогов о культуре» происходит развитие коммуникативных способностей детей.Книга адресована педагогам дошкольных учреждений, родителям, гувернерам.
Кабачек О.Л. «Топос и хронос бессознательного: новые открытия». Научно-популярное издание. Продолжение книги «Топос и хронос бессознательного: междисциплинарное исследование». Книга об искусстве и о бессознательном: одно изучается через другое. По-новому описана структура бессознательного и его феномены. Издание будет интересно психологам, психотерапевтам, психиатрам, филологам и всем, интересующимся проблемами бессознательного и художественной литературой. Автор – кандидат психологических наук, лауреат международных литературных конкурсов.
Эта книга воспроизводит курс лекций по истории зарубежной литературы, читавшийся автором на факультете «Истории мировой культуры» в Университете культуры и искусства. В нем автор старается в доступной, но без каких бы то ни было упрощений форме изложить разнообразному кругу учащихся сложные проблемы той культуры, которая по праву именуется элитарной. Приложение содержит лекцию о творчестве Стендаля и статьи, посвященные крупнейшим явлениям испаноязычной культуры. Книга адресована студентам высшей школы и широкому кругу читателей.
Наум Вайман – известный журналист, переводчик, писатель и поэт, автор многотомной эпопеи «Ханаанские хроники», а также исследователь творчества О. Мандельштама, автор нашумевшей книги о поэте «Шатры страха», смелых и оригинальных исследований его творчества, таких как «Черное солнце Мандельштама» и «Любовной лирики я никогда не знал». В новой книге творчество и судьба поэта рассматриваются в контексте сравнения основ русской и еврейской культуры и на широком философском и историческом фоне острого столкновения между ними, кардинально повлиявшего и продолжающего влиять на судьбы обоих народов. Книга составлена из статей, объединенных общей идеей и ставших главами.
Владимир Сорокин — один из самых ярких представителей русского постмодернизма, тексты которого часто вызывают бурную читательскую и критическую реакцию из-за обилия обеденной лексики, сцен секса и насилия. В своей монографии немецкий русист Дирк Уффельманн впервые анализирует все основные произведения Владимира Сорокина — от «Очереди» и «Романа» до «Метели» и «Теллурии». Автор показывает, как, черпая сюжеты из русской классики XIX века и соцреализма, обращаясь к популярной культуре и националистической риторике, Сорокин остается верен установке на расщепление чужих дискурсов.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новую книгу волгоградского литератора вошли заметки о членах местного Союза писателей и повесть «Детский портрет на фоне счастливых и грустных времён», в которой рассказывается о том, как литература формирует чувственный мир ребенка. Книга адресована широкому кругу читателей.