Врата - [121]

Ларви направила камеру на сидения и узловатые кнопки перед ними, потом на какой-то механизм с отростками, под панцырем, у запачканной стены. Высотой он по грудь, стоит на расплющенных цилиндрах, очевидно, может катиться. „Что это, Вэн?“

— Этим меня иногда ловят Мертвецы, — ответил Вэн. — Не часто. Эта штука очень старая. Если ломается, то чинит себя целую вечность.

Пол осторожно осмотрел машину и отодвинулся от нее. „Включи своих друзей, Вэн“, — приказал он.

— Конечно. Это нетрудно, — похвастал Вэн. — Смотрите внимательно, и вы поймете. — Он привычно сел на целое сидение и посмотрел на приборы. — Вызову Крошечного Джима, — решил он и начал нажимать пальцем. Огоньки на грязной стене замигали и поплыли, и Вэн сказал: — Просыпайся, Крошечный Джим. К тебе кое-кто пришел.

Тишина.

Вэн нахмурился, оглянулся через плечо на остальных и приказал: „Крошечный Джим! Отвечай немедленно!“ — Он плюнул на стену. Ларви поняла происхождение многочисленных грязных пятен на ней, но ничего не сказала.

Усталый голос над их головами произнес: „Здравствуй, Вэн“.

— Так-то лучше, — пропищал Вэн, торжествующе улыбаясь остальным. — Послушай, Крошечный Джим! Расскажи моим друзьям что-нибудь интересное, или я снова плюну на тебя.

— Я бы хотел, чтобы ты проявлял больше уважения, — вздохнул голос, — но хорошо. Посмотрим. На девятой планете звезды Саиф существует древняя цивилизация. Правит там класс уборщиков дерьма. Власть свою они проявляют, убирая экскременты только из домов честных, предприимчивых, умных и полностью платящих налоги граждан. Во время их главного праздника, который они называют праздник святого Гаутамы, самая младшая девушка каждой семьи купается в подсолнечном масле, берет в зубы лесной орех и ритуально…

— Крошечный Джим, — прервал Вэн, — ты рассказываешь правду?

Пауза. „Метафорически“, — наконец угрюмо ответил Крошечный Джим.

— Ты глуп, — укорил Вэн Мертвеца, — и мне стыдно перед моими друзьями. Обрати внимание. Здесь Дорема Хертер-Холл, которую ты можешь называть Ларви, и ее сестра Джанин Хертер. И Пол. Поздоровайся с ними.

Долгая пауза. „Здесь есть еще живые люди?“ — с сомнением спросил наконец голос.

— Я ведь тебе только что сказал!

Еще одна пауза. „Прощай, Вэн!“ — печально произнес голос и больше не отзывался, как бы громко ни приказывал Вэн и как бы яростно он ни плевал на стену.

— Боже! — проворчал Пол. — Он всегда такой?

— Нет, не всегда, — пропищал Вэн. — Но бывает и хуже. Попробовать кого-нибудь другого?

— А они лучше?

— Нет, — признался Вэн. — Крошечный Джим лучше всех.

Пол в отчаянии закрыл глаза, потом посмотрел на Ларви. „Как глупо, — сказал он. — Знаешь, что я думаю? Я начинаю думать, что твой отец был прав. Нам нужно было оставаться на Пищевой фабрике“.

Ларви глубоко вздохнула. „Ну, мы там не остались, — ответила она. — Мы здесь. Подождем сорок восемь часов, а потом… потом примем решение“.

Сорока восьми часов еще не прошло, а они приняли решение остаться. По крайней мере на время. Слишком многое обнаружили они на Небе хичи, чтобы от этого отказываться.

Прежде всего их побудило к этому то, что они связались с Пейтером по радио-быстрее-света. Никто не подумал спросить Вэна: если он с Пищевой фабрики может связаться с Небом хичи, то действует ли связь в противоположном направлении. Оказывается, Вэн никогда не пробовал. Ему не нужно было; на фабрике никто не ответил бы ему. Ларви с Джанин пошли на корабль за пищей и некоторыми необходимыми принадлежностями, борясь по пути с депрессией и беспокойством; вернувшись, они увидели гордого Пола и торжествующего Вэна. Они установили связь. „Как он?“ — сразу спросила Ларви.

— Ты об отце? Все в порядке, — ответил Пол. — Правда, ворчит. Пришел миллион сообщений. Он пропустил их через ускоренное воспроизведение, а я записал. Нам потребуется неделя, чтобы все прослушать. — Он порылся в том, что принесли Ларви и Джанин, нашел нужные инструменты. Присоединил цифровой передатчик изображений, чтобы использовать радио-быстрее-света, которое до сих пор передавало только звук голоса. — Сможем передавать только отдельные кадры, — сказал он. — Но если мы тут задержимся, возможно, я установлю ускоренную передачу. Тем временем у нас есть голос и… да, старик велел вас поцеловать.

— Значит, мы остаемся, — сказала Джанин.

— Тогда нам нужно еще кое-что перенести с корабля, — подхватила ее сестра. — Вэн. Где мы будем спать?

И вот, пока Пол возился с передатчиком, Вэн и женщины переносили необходимые принадлежности в комнаты в районе красных коридоров. Вэн гордо показывал им свои владения. Там оказались койки, большие, чем в корабле, настолько большие, что мог спать даже Пол; правда, ему приходилось сгибать ноги. Был и туалет, не похожий на человеческий. Отверстие в полу, похожее на туалеты в Восточной Европе — с сидением на корточках. Было даже место для купания — нечто среднее между ванной и неглубоким плавательным бассейном. Со стены течет вода — то ли душ, то ли небольшой водопад. Когда входишь в бассейн, он наполняется тепловатой водой. После ванны все стали пахнуть значительно лучше. Особенно часто мылся Вэн: иногда он начинал раздеваться, когда у него на шее не просохли еще капли от предыдущего купания. Крошечный Джим рассказывал ему, что частые купания — привычка культурных людей. К тому же он заметил, что Джанин делает это регулярно. Ларви вспоминала, как трудно было загнать Джанин в ванну на долгом пути с Земли, но ничего не говорила.