Врата - [119]

По правилам Корпорации Врат премия за рейс делится между выжившими участниками поровну. Ее товарищ по экипажу Стратос Кристианидес решил быть единственным выжившим.

Но не выжил. Проиграл схватку другому члену экипажа, ее любовнику Гектору Поссанби. Победитель и Ларви с ним вместе долетели до цели и обнаружили — ничего. Тлеющий красный газовый гигант. И второй элемент двойной звезды — жалкий маленький огонек класса М. Единственная планета, огромный покрытый метаном шар типа Юпитера, и никаких возможностей живыми достичь ее поверхности.

После этого Ларви вернулась на Землю, поджав хвост, и больше никаких шансов у нее не было. Но Пейтер дал ей еще один шанс, и она понимала, что других не будет. Те свыше ста тысяч долларов, которыми он оплатил ее путь на Врата, нанесли серьезный ущерб состоянию, которое он заработал за шестьдесят или семьдесят — она точно не знала, сколько — лет жизни. Она подвела его. И не только его. Она поняла, что он любит свою дочь, и мягкого Пола, и глупую юную Джанин. Он любит их всех.

И очень мало от этого получает, решила Ларви.

Она задумчиво потерла свои браслеты. Они ей достались дорогой ценой.

Она беспокоилась об отце и о том, что их ждет впереди.

Занятия любовью с Полом помогали проводить время — когда они уговаривали себя, что могут на четверть часа оставить молодежь без присмотра. Не так Ларви занималась любовью с Гектором, мужчиной, который вместе с ней выжил в последнем ее полете с Врат, который просил ее выйти за него замуж. Человеком, который просил ее еще раз полететь с ним вдвоем, строить жизнь совместно. Короткий, широкоплечий, всегда активный, всегда настороженный, чрезвычайно энергичный в постели, добрый и терпеливый, когда она болела, была раздражена или испугана, — были сотни причин, почему ей следовало выйти замуж за Гектора. И только одна, почему она этого не сделала. Когда она очнулась от своего тревожного сна, Гектор и Стратос сражались. И на ее глазах Стратос умер.

Гектор объяснил ей, что Стратос выжил из ума и пытался убить их всех; но ведь она спала, когда начались убийства. Один из мужчин, очевидно, хотел убить своих товарищей.

Но она так никогда и не узнала, который именно.

Он сделал ей предложение за день до того, как они в самом мрачном расположении духа вернулись на Врата. „Нам очень хорошо вдвоем, Дорема, — говорил он, обнимая и успокаивая ее. — Нам никто больше не нужен. Думаю, я не смог бы перенести это с кем-нибудь другим. В следующий раз нам повезет больше! Давай поженимся“.

Она закопалась подбородком в его жесткое, теплое плечо цвета шоколада. „Мне нужно подумать, дорогой“, — ответила она, чувствуя, как рука, убившая Стратоса, гладит ее шею.

Так что Ларви не расстроилась, когда путешествие кончилось и Джанин, вся дрожащая, возбужденная, вызвала ее из ее комнатки: золотая спираль наполнилась огненными точками, корабль слегка дергался то в одном, то в другом направлении; серая грязь с экрана исчезла, его покрывали звезды. И еще кое-что. Виднелся голубой объект. В форме лимона. Он медленно вращался. Вначале Ларви не могла понять, каков его размер, пока не заметила, что у него неровная поверхность. Тут и там выдавались крошечные выступы. В самых маленьких она узнала корабли типа тех, что были ей знакомы по Вратам. Одноместные, трехместные, были и пятиместные. Лимон достигал в длину более километра! Вэн, гордо улыбаясь, сел на центральное пилотское сидение (они покрыли его дополнительной тканью: Вэну это просто не приходило в голову) и сжал рукоять контроля посадки. Ларви с трудом удерживалась от вмешательства. Но Вэн всю жизнь выполнял этот маневр. Он умело повел корабль по нисходящей спирали, уравнял его скорость со скоростью лимона, ввел его в один из доков, отключил двигатель и оглянулся, ожидая одобрения. Они прибыли на Небо хичи.

Пищевая фабрика была размером с небоскреб, это же — настоящий мир. Возможно, как и Врата, некогда это был астероид: если даже и так, он настолько обработан, что не оставалось ни следа от первоначальной поверхности. Просто кубический километр массы. Вращающаяся гора. Так много нужно исследовать, так много можно узнать!

И так многого нужно бояться. Они шли по старым пустынным помещениям, и Ларви поняла, что цепляется за руку мужа. А Пол сжимал ее руку. Она заставляла себя делать наблюдения и замечания. Стены покрыты блестящими алыми полосами: над головой знакомое голубое свечение металла хичи. На полу — и это действительно пол, у них появился вес, хоть и в одну десятую земного — стоят возвышения в форме алмазов, в них как будто почва, из нее торчат растения. „Фруктоягоды, — гордо бросил через плечо Вэн, направляясь к кусту, покрытому пушистыми плодами меж изумрудно-зеленых листьев. — Можно задержаться и поесть, если хотите“.

— Не сейчас, — ответила Ларви. В десяти шагах дальше по коридору виднелось другое растение, с светло-зелеными ветвями, похожими на щупальца, и плодами в форме цветной капусты. — А это что?

Вэн остановился и посмотрел на нее. Ясно, что он считал ее вопрос глупым. „Их нельзя есть, — презрительно ответил он. — Попробуй фруктоягоды. Они очень вкусные“.