Врата дзэн - [20]
М: «Почтённый Ачарья, вы сами — обычный или святой монах?»
О: «Обычный».
М: «Так как вы только обычный монах, как вы можете задавать такие вопросы? Как раз об этом сказано в сутре: «Сознание Добродетельного Человека перевёрнуто вверх ногами и не согласуется с Мудростью Будды»»[100].
О: «Вы, Чаньские Мастера, всегда говорите, что если мы пробуждены для Пути, который прямо перед нами, мы достигнем освобождения в нашей теперешней телесной форме. Вы не правы».
М: «Допустим, человек, проведя всю жизнь добродетельно, неожиданно даёт волю своим рукам и что–то крадёт. Является ли этот человек вором в его настоящей телесной форме?»
О: «Очевидно, да».
М: «Тогда, если в этот момент кто–то внезапно осознал свою собственную природу, скажите мне, почему он не может освободиться?»
О: «В этот момент? Невозможно! В соответствии с сутрами, три вечности неисчислимой длины (асамкхейя кальпа) должны пройти, прежде чем мы достигнем этого»[101].
М: «Можно ли сосчитать вечности неисчислимой длины?»
На это Юань с негодованием закричал: «Может ли тот, кто проводит аналогию между воровством и освобождением, заявлять, что он рассуждает правильно?»
М: «Ачарья, вы не понимаете Пути, но вы не должны мешать другим понять его. Ваши глаза закрыты, поэтому вы сердитесь, когда видят другие».
Покраснев, Юань начал отступать, но крикнул через плечо: «Чей путь, старый тупица, мгновенно достигает цели?»
М: «Тот, который выражается в отступлении, является только твоим Путём».
20
Почтённый монах по имени Хуй, который проповедовал учение Чжигуаня (Школы Тяньтай), спросил: «Мастер, вы способны отличить демонов?»
М: «Да. Возбуждённое сознание является небесным демоном; застывшее сознание является демоном пяти совокупностей; сознание, которое иногда возбуждено, а иногда успокоено, является демоном страсти (клёша). Согласно этой моей «правильной» дхарме, не должно быть ни одного из них».
В: «Каков смысл Тяньтайской практики одновременной медитации на трёх сторонах Единого Сознания[102]?»
М: «Кроме прошлого сознания, которое уже ушло, будущего сознания, которое ещё не пришло, и настоящего, которое не останавливается, какое сознание вы будете использовать для медитации?»
О: «Так Почтённый Мастер не понимает учения Чжигуаня (на которое я намекал)».
М: «А вы понимаете его, Почтённый Комментатор?»
О: «Я понимаю».
М: «Как сказал великий Мастер Чжичже[103]: «Чжи (молчание ума для достижения самадхи) проповедуется, чтобы уничтожить иллюзию чжи; а гуань (остановить ум, чтобы вызвать появление и нормальную деятельность Праджни) проповедуется, чтобы искоренить иллюзию гуань. Чтобы пребывать в чжи, нужно утонуть в океане рождения и смерти; чтобы соблюдать гуань, нужно расстроить ум». Будете ли вы использовать своё сознание для остановки сознания и возбуждать сознание для медитации над ним? Погружение сознания в медитацию вызывает привязанность к постоянству; не–погружение сознания в медитацию вызывает уничтожение. Цепляние за понятие «или существование, или не–существование» предполагает привязанность к двойственности. После этого как Почтённый Комментатор правильно изложит практику Чжигуаня, чтобы я понял?»
О: «Раз вы изложили её таким образом, я действительно ничего не могу сказать».
М: «Если так, поняли ли вы на самом деле практику Чжигуаня?»
21
Кто–то спросил: «Праджня очень большая?»
М: «Да».
В: «Насколько большая?»
М: «Она безгранична».
В: «Праджня маленькая?»
М: «Да».
В: «Насколько она мала?»
М: «Она так мала, что невидима».
В: «Где она?»
М: «А где её нет?»[104]
22
Монах, комментатор Вималакирти Нирдеша Сутры, спросил: «Согласно нашей сутре: «После того как все Бодхисаттвы, которые присутствовали, рассказали о своих толкованиях недвойственных Дхарма—Врат [на Пути к Просветлению], Вималакирти остался безмолвным». Является ли это пределом?»[105]
М: «Нет. Если бы весь священный смысл был раскрыт [этим], тогда нечего было больше сказать в третьем разделе сутры».
После долгой паузы комментатор спросил: «Не объяснит ли мне Почтённый чаньский Мастер высший смысл того, что полностью не раскрыто?»
М: «Первый раздел этой сутры учил, как десять главных учеников Будды должны были сохранять постоянство сознания. Второй раздел описывал, как каждый из присутствовавших Бодхисаттв говорил о своём вхождении в не–двойственные Дхарма—Врата; они использовали слова, чтобы раскрыть то, что невыразимо словами. Манджушри, однако, показал то, что невыразимо словами через отсутствие слов и речи; тогда как Вималакирти не использовал ни слова, ни отсутствие слов, чтобы покончить с их утверждениями. Третий раздел начался после молчания Вималакирти и продолжал раскрывать запредельный смысл. Понял ли Почтённый Комментатор?»
О: «Ну, какой странный способ объяснений!»
М: «Нет ничего странного».
В: «Как нет?»
М: «Я объяснил это таким образом, чтобы уничтожить страстное цепляние за реальность эго. Если вы поймёте истинный смысл сутры, она вам скажет только то, что материальное и нематериальное пусто и постоянно (т.е. пребывает в состоянии Нирваны), с тем чтобы дать вам возможность осознать вашу собственную природу. Она учит вас, как отказаться от неправильных практик в пользу правильной практики. Поэтому вы не должны позволять вашему сознанию заниматься различениями по поводу слова, речи и печатных текстов. Будет вполне достаточно, если вы сможете полностью понять только два слова, составляющие имя Вималакирти. Вимала (Незапятнанный) относится к основной «сущности» и Кирти (Известность) является проявлением её назначения
Публикуемые рассказы извлечены из разных рукописных сборников и сочинений, но все они – читатель легко это заметит – представляют народную литературу. В них много искрометного народного юмора и народного здравого смысла, фантазии и наблюдательности. Множество различных тем, пестрая вереница персонажей, целый хор голосов – все это вместила в себя средневековая прозаическая литература на персидском языке, многоликая и разнообразная, широко отразившая жизнь общества своего времени.
Сборник легенд, шуток и анекдотов, связанных с именем исторического лица – Бирбала, министра могущественного падишаха Акбара из династии Великих Моголов (XVI в.). Бирбал – популярнейший герой индийского фольклора Мудрец, поэт, острослов, балагур, он – правдолюбец, защитник бедных. Тонкий ум, ловкость, находчивость помогают ему противостоять козням и интригам завистников – вельмож Акбара.
«Повесть о Гэндзи» («Гэндзи-моногатари»), величайший памятник японской и мировой литературы, создана на рубеже X – XI вв., в эпоху становления и бурного расцвета японской культуры. Автор ее – придворная дама, известная под именем Мурасаки Сикибу. В переводе на русский язык памятник издается впервые. В книге 2 публикуются очередные главы «Повести».
Арабская поэзия XI в, пытавшаяся первое время в Испании хранить старые традиции и воспевать никогда не виданного этими поэтами верблюда, постепенно под местными влияниями ожила, приобрела индивидуальный характер и, как это можно теперь считать доказанным, в свою очередь оказала могучее влияние на лирику европейских трубадуров. Вот на такой-то почве и возникло предлагаемое сейчас русскому читателю произведение Абу Мухаммеда Али ибн Ахмада ибн Хазма, родившегося в Кордове 7 ноября 994 года, — книга «Ожерелье голубки» (Тоукал-хаммана)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.