Враг народа. Академия красных магов - [29]

Спорить тут, очевидно, было бесполезно. Я сделал шаг к двери.

— И, Саш… — вдруг позвал он.

Я обернулся.

— Удачи, — пожелал мне Лёня.

А вот это мне точно понадобится. Поблагодарив, я зашел в достаточно вместительную аудиторию. Ряды длинных парт и скамеек ступенеобразно поднимались вверх. В самом низу были огромная доска, чью центральную часть закрывали две боковые створки, и преподавательский стол, за которым перед стопкой чистых листов сидел Григорий Николаевич Ковалевский собственной персоной — единственный преподаватель, которого я здесь уже знал. Будущие студенты рассаживались по местам — одни нервно покручивая чернильницы с перьями, другие расслабленно откинувшись, словно показывая, что экзамен их не волнует. Роза и Гена, уже устроившиеся на последнем ряду, бодро замахали садиться к ним. Однако только я шагнул на ступени, ведущие наверх, как за спиной раздался голос:

— Студент Матвеев! — позвал обладатель строгого серого костюма.

Я нехотя обернулся.

— А вы сюда, — Ковалевский показал на первый ряд прямо перед собой, — чтобы я вас видел.

Неужели я представляю собой настолько ласкающее глаз зрелище? Без особого энтузиазма я плюхнулся на скамейку. У двери послышался ехидный смешок — в аудиторию как раз вошел Голицын, освещая путь своим ярким фингалом.

— А вы, Голицын, — Ковалевский тут же повернулся к нему, — на второй ряд, сразу за ним. Вас я тоже хочу видеть.

Мгновенно растеряв усмешку, тот потащился на указанное место.

— И вы, Скворцов, — Григорий Николаевич нашел взглядом Генку, — тоже зря так далеко ушли, — он выразительно показал на боковое место на первом ряду, достаточно далеко от меня, чтобы можно было списать.

Генка с недовольной физиономией спустился и сел туда.

— Выкинете хоть что-то, — Ковалевский неспешно прошелся глазами между нами тремя, — и у каждого будет по второму предупреждению. А после третьего вы сами себе не позавидуете.

Вскоре в аудиторию зашли все будущие первокурсники. Лёня закрыл с той стороны дверь, и над рядами парт мигом повисла тишина. Взяв в руки листы со стола, Ковалевский поднялся с места.

— Итак, — его холодный спокойный голос разнесся на всю аудиторию, — ваша задача проста: за час отведенного времени ответить на вопросы на доске.

Все глаза тут же ткнулись в пока еще закрытые створки доски. Тем временем Ковалевский положил передо мной белоснежный лист и пошел по рядам дальше.

— Кого поймаю за списыванием, получите ноль баллов.

Воздух наполнился дружным скрежетом, с которым студенты придвинули к себе чернильницы.

— Чем подробнее ответите, — продолжал он, раздавая чистые листы, — тем больше баллов вы получите. Максимум — сто. В ваших же интересах получить их как можно больше. Это пойдет в общий зачет вашего учебного рейтинга.

Уже с пустыми руками он неторопливо спустился обратно и откинул створки доски, за которыми обнаружился длинный список вопросов. Мой взгляд споткнулся уже на первом: “Перечислите основные характеристики МС с единицами измерения”. В полной тишине по листам бодро заскрипели перья — не теряя времени, студенты сосредоточенно склонились над партами. Стараясь не отвлекаться, я вчитался в следующие вопросы. “В каком году был принят ТМК?”, “Как и в чем рассчитывается расход энергии в условиях БМБ?”, “Опишите базовые свойства стихийного щита”… Мои глаза, словно заблудившись, скакали по вопросам, ни на один из которых у меня не было ответов. А последней вообще шла какая-то задача: “Распишите схему боя, если МС = 70 %, сила одной атаки = 20 БЭМ/с, суммарная мощность атак = 1000 БЭМ, а цель = 2000 БЭМ”. В общем, можно было сразу сдавать пустой лист.

— А вы, Александр, — Ковалевский поймал мой взгляд, — пишите про домну.

— Может, вам еще технологию коксования описать? — съязвил я.

— Пишите про домну, — сухо повторил он.

За спиной раздался едкий смешок.

— А он писать-то вообще умеет? Металлург… — с презрением добавил уже отлично знакомый голос.

Словно вторя ему, в воздухе заплясали фиолетовые волны злорадства и высокомерия, срываясь с задней парты и раз за разом стукаясь о мою. Ну все, кто-то явно доигрался. Я резко обернулся к Голицыну.

— Привет… — мои губы растянула ухмылка, которая вполне могла напугать.

Наши взгляды встретились. От неожиданности волны дрогнули и легко попали в мои руки, позволяя делать с ними все. Одно мысленное движение — и я густо сплел их над его головой и показал глазами вверх. Не понимая, Голицын озадаченно задрал голову. А в следующий миг его глаза расширились от ужаса, и с воплем он кинулся под скамейку. Естественно, любой бы испугался, если бы увидел как прямо с потолка на него льется поток шипящего расплавленного металла.

Истеричный визг пронесся по аудитории, отрывая от экзамена всех. Парта за мной чуть не перевернулась, пока Голицын пытался судорожно забиться поглубже. А что? Если люди тебя не уважают и уважать не собираются, пусть боятся — я не привык давать себя в обиду. Металлургов, кстати, тоже не стоит обижать.

Я лениво мазнул глазами, и иллюзия рассеялась. От фиолетовых волн злорадства не осталось ни следа — только серые подрагивающие обрубки. Замолкнув, сообразив, что ничего с ним по-настоящему не случилось, Голицын с яростью побитого пса вылез из-под парты.