Врач - [6]

Лампочка в коридоре перед дверью главврача ритмично то включалась, то выключалась, будто была подключена как аппарат ЭКГ к сердцу умирающего старика. Чем ближе Филипп Аркадьевич подходил к двери в ординаторскую, тем громче были слышны разговоры. Он уверенно подошел к двери, обитой малиновой кожей, постучал и вошел. Торт из гула и шепота будто бы ожидал вишенку для полной завершенности и насыщенности вкуса.

Никто не улыбался, как это обычно было в День медицинского работника. Других поводов собираться не было. Забот по дому у всех хватало, поэтому в другие дни после работы все сразу шли домой.

За столом сидели все: хирург (главный врач), терапевт, окулист, три медсестры. Не хватало только Филиппа Аркадьевича и его помощницы. Понимая висящий в пространстве вопрос, Филипп опередил коллег:

– Она взяла больничный.

– Ясно все, опять у нее муж у брата загулял в городе и ночевать остался, а она уже и повод лишний нашла, чтобы не работать. Ну что уж, недолго ей осталось, – ответил сидящий рядом с главным врачом окулист. Точнее, окулистка. Женщина шестидесяти лет. С очками как у совы из мультфильма «Винни-Пух». Сильная, мощная во всех смыслах женщина.

Чтобы ввести в курс дела Филиппа, Святослав Никифорович, восседающий, как Иисус на картине «Тайная вечеря», посредине стола, попросил всех замолчать, подняв одну руку вверх. Указательный палец другой руки он приложил к губам, чуть сгорбился и прошипел, после чего начал:

– Филя, мы ее теряем.

– Кого, – якобы не догадываясь (не желая принимать), сказал Филипп.

– Больницу…

Все собравшиеся на незапланированное чаепитие потупили взгляд под звуки закипающего чайника. Он шумел так громко и вызывающе, что только усугублял ситуацию, которая и без того была жесткой. Филипп после непродолжительной паузы спросил, присев на стул, который взял с собой:

– А где?

– Сказал, что пока ты не пришел, сходит в туалет. Уже пятнадцать минут там сидит, – сквозь зубы, очевидно злясь, сказал терапевт Евгений Михайлович. Мужчина лет 45, приехавший сюда поднимать деревню, да так и не поднял, но зато неплохо вместе с ней опускается.

– Ясно. Ждем.

Следующие пять минут уже все сидели в молчании, все что можно было прошептать, прошептано не один раз. Вдруг дверь без стука резко отворилась, зашел тот, кого все так ждали. Валерий Олегович – местный и неизменный на протяжении многих лет глава администрации. Не меняется он потому, что многим просто нет дела до того, что там сидит в администрации, так как считали, что она мало что решает вообще. Зачем заниматься этим, если ты ничего не можешь изменить и сделать. Так считают многие, кто знает, может и зря. Валерий Олегович же выглядит весьма состоятельно: мужчина пятидесяти трех лет, плотного телосложения с выпадающим из штанов животом, часть которого остается в трусах, что видно даже через брюки. Неизменным его атрибутом всегда являлись значок в виде флага Российской Федерации, зеленый, не в тон черным брюкам, пиджак, который был в плечах в обтяжку, и вместо галстука черная бабочка, которая в любое время дня и ночи опыляла этот яркий полный во всех смыслах нектара цветочек.

Ботинки его были в каплях жидкости. Ширинку он забыл застегнуть. Кто-то ему намекнул, и он, хохоча и абсолютно не стыдясь, пронзил тишину резью резко закрывающейся калитки брюк, сам от этого чуть подпрыгнул на месте. Подходя к единственному пустующему стулу, он начал говорить, продолжая смеяться:

– Ну, братцы, хотел в туалет сходить, а в итоге в целое приключение попал, вы как тут с такой «дырой» выживаете?

– А мы туда и не ходим, никто не ходит, – сказала заносчиво и гордо женщина-окулист.

– Понимаю, запах не «Шанель». Пока бегал к охраннику за ведром, потом настраивался, столько времени прошло, прошу меня извинить, временные трудности. У всех бывает. Отравился, наверно, ананасами консервированными, с Нового года еще остались.

Он источал уверенность и свежесть, работники больницы были полны грусти и недовольства, будто класс привели к директору на допрос, но никто не знает причины. Валерий Олегович замолчал, окинул всех взглядом, продолжая ворочаться на стуле, в это время заговорили все. «Задавайте», – сказал он, сцепив руки в районе груди.

Он делал вид, что внимательно всех слушает. Вопросы были стандартными: когда, что, куда, зачем. Он кивал головой, тыкая в телефон, будто записывал слова. Стоящая рядом со Святославом Никифоровичем медсестра окулиста сверху увидела, что он играет в какую-то игру, складывает цвета, поэтому, испугавшись сделать замечание прямо главе администрации, она прошептала об этом на ухо главврачу. Он не выдержал, прервал всех, хлопнул по столу и спросил так громко и так, буквально, в лоб, что у Валерия Олеговича не осталось иного выбора, как начать играть по правилам.

– Я думаю, Валерий Олегович, вопросы повторять вам не нужно? – сказал главврач, оглядывая всех, они же одобрительно кивали, в том числе наш герой.

– А что, педиатр-то ваш пришел уже? А я что-то и не заметил, простите. А где его помощница?

– Она взяла больничный, – сказал спокойный Филипп.

– А ну да, понимаю-понимаю. Приболела, бывает. Не мое дело, – убирая телефон во внутренний карман своего пиджака, он продолжил: – Ну что, долго я томить не буду, вы и так все понимаете и, наверное, давно уже понимали, что к этому все и идет. Отвечу одним предложением на все ваши вопросы. С 1 марта больница прекращает свою работу. Решение не мое, я такие вопросы не решаю, только слежу за исполнением.