Врач - [5]

– Доктор, вы спасли нам жизнь.

– Чего еще? Ты к чему это, – смеясь, сказал врач.

– Да, был у меня в детстве этот гайморит. Ой намучалась, у нас это, наверно, наследственное. Точно. Помню, в туалет не могла сходить, так худо было, так больно. Беда. Бедный Игорь. Почему ничего не сказал про туалет мне? – Сказанное вызвало настоящий смех Филиппа, который был настолько заразен, что засмеялись все в кабинете, а кто-то даже заглянул из коридора, проверяя, все ли в порядке.

– Матвеевна, Господи, ты мне про геморрой, а я тебе про гайморит. Беда, умора какая. Ты вроде бы столько книг перечитала, а такие вещи путаешь. Будем считать, что не выспалась и перенервничала. Есть такие гайморовы пазухи, находятся они вот тут (показал пальцами на места, находящиеся чуть ниже слезных желез в уголках глаз, что ближе к носу), вот когда случается гайморит, это значит, что пазухи эти забиваются гноем, который надо убирать, – пытаясь успокоить себя и Клавдию, говорил врач.

Игорь вообще не переживал, Клавдия же смотрела в стену и пыталась понять, страшная это болезнь или нет, в итоге решила просто спросить.

– Страшная болезнь это или нет? – с глазами выпрашивающей косточку собаки спросила Клавдия.

– Не страшнее геморроя уж точно, – пошутил после специально созданной паузы, зависшей в воздухе, Филипп, чем, впрочем, успокоил Клаву: геморрой она когда-то же все же вылечила, значит, и гайморит вылечит у ребенка тоже.

Филипп предложил любезно чай или кофе, а также конфеты, предварительно заглянув в коридор – вдруг кто-то ожидает очереди. Никого не было, поэтому Клава согласилась покорно на чай, а Игорь – на конфеты без чая и без кофе. Филипп Аркадьевич себе тоже заварил чаю. Неформальный диалог начался так, как будто предыдущая беседа была просто поставлена с помощью пульта дистанционного управления на паузу.

– Доченька моя младшая тут заявила, что после девятого класса, то есть уже летом, будет поступать в медицинский колледж. Что думаете, Филипп Аркадьевич?

– Я думаю, Клавдия, что это весьма похвальный выбор. Да и вообще, надо принимать любой выбор ребенка, ему же жить. К тому же, Света у тебя умненькая девчонка, сколько мы ей моих учебников старых передали через тебя. Не думаю, что возникнут проблемы какие-то, а ты сама почему переживаешь так?

– Я ее спросила, мол, а чего сразу после 11-го в медицинский вуз не поступишь? Дак она мне знаете, чего ответила? Ей уже тошно в этом интернате. Я ей только и сказала, чтобы подумала еще разок, а так пусть поступает. Вот только взрослая жизнь так рано у нее начнется…

– Клава, Клава, она у нее началась с самого рождения.

Они почти допили свои напитки, как вдруг, постучавшись предварительно громко три раза в деревянную дверь кабинета, деликатно зашел главный врач больницы Святослав Никифорович. Сконфужены были все. Клавдия, пролив некоторый объем чая на штаны, поставила кружку на стол, залила немного журнал, Игорь выплюнул обсосанную карамельку обратно в формочку, где лежали конфеты. Главврач, чуть опешив, остался стоять недалеко от входа, смотрел то на Клавдию, будто стыдясь проступка, то на Игоря. Продолжавший спокойно пить чай Филипп Аркадьевич решил поинтересоваться:

– Здравствуйте, Святослав Никифорович, что-то стряслось?

– Эм, есть серьезный разговор. Я в смятении, коллега. Через полчаса я жду вас и остальной коллектив у себя в кабинете, в ординаторской, возьмите стул с собой. А где, кстати, медсестра?

– У нее больничный, Игорь за нее.

– Хорошо, понял, но шутка несмешная. Сейчас вообще не до шуток. В общем, я вас жду. Клавдия, Игорь, доброго вам дня.

Клавдия в непонимании вертела головой по сторонам, покраснела, будто опозорилась у доски в школе. Может, от того, что пришлось сразу выпить много горячего чая, а может и потому, что стало стыдно за этот фуршет. Игорь же взял конфету обратно в руки, положил аккуратно на вытянутый язык и продолжил как ни в чем не бывало доедать карамель. Дожевав, это была ириска, сказал громко и в нос:

– А можно я еще возьму?

– Да, бери, конечно, бери все.

Предвидя что-то страшное, никогда таким не был вечно позитивный оптимист главврач, Филипп Аркадьевич попрощался с Клавдией, проводив ее и Игоря, набившего полные карманы конфетами, до дверей. В спину он им уходящим крикнул, чтобы не затягивали с гайморитом.

Вдруг, анализируя все возможные варианты, где-то в прострации он почувствовал, как рассыпается на миллиарды частиц его стул, кабинет, шкаф, рукомойник, раковина и он сам. Глаза закрыты, слышны голоса из темноты, неразборчивые слова, фразы, будто люди переговариваются в воде. Придя в себя, скинув омут темных мыслей и освободив разум, он произнес, уставившись в журнал для записей: «Только не это, ну вот только не сейчас».

Идя в кабинет Никифоровича, он уже понимал, что за разговор его ждет, ждет весь коллектив. Глупо отрицать, что, мол, никто не догадывался. Ясно было всем: вскоре придет время, когда глава администрации поселка придет и скажет то, чего все так боялись, чего все так не хотели. Под «всеми» я имею в виду всех жителей поселка, а также близлежащих деревень на 3-4 семьи, которые были привязаны в этой больнице.