Возвращенный рай - [12]

Тяжело ступая, он подошел прямо к тому месту, где сидел король. Поклонился с достоинством, не слишком низко. Кое-кто из сидящих за столом господ так и замер, не донеся вилки до рта. В шатре воцарилась тишина. Подойдя к королю, Стейнар отбросил волосы со лба. Затем он обратился к королю с теми словами, какие, по свидетельству древних саг, подобало произнести исландскому крестьянину, обращаясь к королю.

— Меня зовут Стейнар Стейнссон из Лида, что в округе Стейнлид. Приветствую тебя, король, добро пожаловать в Исландию. Мы с тобой родичи, согласно родословной, которую составил для моего деда Бьярни Гвюдмундссон из Фуглавика. Я потомок древнего ютландского рода — Король Харальд Боезуб, который выиграл Бравалльскую битву, был моим предком.

— Прошу прощения у вашего величества, — произнес один из высокопоставленных чиновников на датском языке, выступая вперед и низко кланяясь королю. — Этот крестьянин — из моей округи. Я там судья. Но спешу заверить вас, что без моего согласия он осмелился беспокоить ваше величество.

— Мы охотно выслушаем, какое дело привело этого человека ко мне, если вы переведете нам его речь, — сказал король.

Судья Бенедиктсен поспешно приступил к делу: этот человек приветствует короля и говорит, что он в родстве с ним.

— Я прошу прощения у вашего величества, среди наших крестьян принято так считать; виной всему саги — они вошли в их плоть и кровь.

Король Кристиан ответил:

— Сейчас я полностью осознал, что большинству королей пришлось бы туго, доведись им обсуждать родственные связи с крестьянами в этой стране. Что еще хочет нам сказать этот благородный человек?

Стейнар Стейнссон продолжал свою речь:

— Поскольку мы, мой дорогой и любимый король, выяснили, что имеем много общего в родстве и в положении — если не ошибаюсь, ты тоже крестьянин из страны готов, — я хотел бы от имени своей округи поблагодарить тебя — ведь ты дал нам то, что мы, собственно говоря, и так имеем, то бишь право ходить с поднятой головой в своей стране. Ну кто может похвастаться лучшим подарком от повелителя, чем разрешением оставаться тем, что ты есть, и ничем больше. От себя лично я хотел бы отблагодарить тебя за этот подарок небольшим пустячком. У нас в роду всегда водились хорошие скаковые кони. У меня у самого есть, как признают многие, не совсем обычный жеребенок. Лучше всех это мог бы засвидетельствовать судья, так как среди прочих наших знатных людей он хотел купить его и взамен предлагал мне деньги и дружбу. Поскольку ты принес нам справедливость, я отдаю в твои руки поводья этого коня в знак благодарности и добрых пожеланий. Лошадь стоит перед шатром, за ней присматривают твои люди. Вот только уздечку мне хотелось бы при случае получить обратно.

Кристиан Вильхельмссон вначале попросил перевести ему речь на датский язык, но, не разобравшись, потребовал, чтобы камердинер перевел ее на его родной, немецкий, язык. Слушая перевод речи, король все больше и больше восхищался ею.

— Давайте-ка пойдем поглядим на лошадь, — предложил король.

Все вышли из шатра. У входа стоял конюх и держал за уздечку лошадь, а со всех сторон валил народ, чтобы собственными глазами посмотреть на это замечательное животное. Лошадь слегка дрожала, видимо, ей не нравилось, что ее выставили напоказ. Король сразу увидел, что то была прекрасная лошадь. Подойдя к ней, он погладил ее мягкой, но твердой рукой наездника, и она тотчас же успокоилась. Повернувшись к барону, стоявшему рядом с ним, король сказал по-немецки:

— Наверно, я и есть тот варварский хевдинг, который годится в короли этим исландцам. Но мне ничего не хотелось бы принимать в дар от крестьян. Проследите, чтобы из моей казны выдали должную сумму за скакуна.

Затем король стал прощаться со Стейнаром из Лида. Он подал ему руку и пообещал, что долго будет помнить такой подарок. Потом заверил его, что, если крестьянину когда-нибудь придется туго, пусть только даст знать об этом ему, и добавил, что в лице своего короля тот всегда будет иметь верного друга.

Стейнар из Лида поблагодарил за хороший прием и покинул своего короля, свою лошадь и великое национальное торжество.

Глава седьмая. Церковная служба

Стейнар взвалил на спину седло и отправился в путь. Он шел на юг по лесной тропинке, тянувшейся вдоль озера. Лес был старый, вырос он здесь еще тысячи лет назад, и отличался он от других лесов тем, что деревья здесь были величиной в человеческий рост; все, что росло выше, вымерзло. Деревья были скрюченные — такую форму они обрели, подчиняясь законам ветра. Крестьянин свернул на тропинки, которые вились вдоль рек, вытекающих из озера Тингвадлаватн и сворачивающих к низменности, где начиналась проезжая дорога, ведущая к его дому. Он шел весь день до самой ночи. Выпала роса, земля стала влажной и приятно запахла. Кончился самый длинный летний день. Два месяца без ночей, да и сейчас нельзя сказать, чтобы ночь была темной. То в одном хуторе, то в другом лаяли собаки. На лугу, где стояло уже собранное в стога сено, он решил переночевать. Положил под голову седло, набрал сена, чтобы укрыться, и съел половинку ржаной лепешки. Она была твердая, как подметка, но вкусная. К тому же — последняя из его запасов. Перед тем, как уснуть, он пробормотал нараспев: