– А на крыше кто..! – сказала Инка задушенным голосом.
Все оглянулись вверх.
На крыше сидел сумасшедший. В одних штанах, и смотрел на них. В руке у него было яблоко, а в другой он держал гитару.
– …Ой, – сказала Валькина подруга. – Здрасьте! – И хихикнула.
Он встал, подошел к краю крыши и сел, свесив ноги. Он смотрел на них, а они смотрели на него, щурясь от солнца.
– Чего вы там делаете, спускайтесь к нам!
– Зачем? – спросил он.
– Знакомиться, – сказала Валькина подруга. – Меня Люба зовут, а вас как? – Она все хихикала. Она сама могла бы сойти за сумасшедшую еще получше него. Анюте стало неприятно. Она бы отошла, но побоялась пропустить.
– Я вас боюсь, – сказал он. – Вон как вас много, а я один.
– Не бойтесь! – закричали Валькина подруга и вторая, длинноносая, в два голоса. – Спускайтесь! Сыграйте нам чего-нибудь!
– Все-таки я боюсь, – возразил он. Положил яблоко на крышу, перехватил гитару, сыграл – трам, трам, трам.
– Нетушки, вы спускайтесь! Вы спойте!
Он взглянул на них, потом на землю, и, взявшись свободной рукой за край, неожиданно спрыгнул, прямо с гитарой – Валькина подруга взвизгнула, а у Анюты перехватило дыхание. Он постоял, глядя на них, потом сел, прямо на землю у поленницы.
– Садитесь, – сказал он.
Они переглянулись, похихикали. Сесть никто не сел.
– Меня Люба зовут, – снова начала Валькина подруга. – А это Оля, а вот они – Инна, Лада и Анюта. А вас как?
– Клёпа, – сказал он и улыбнулся Валькиной подруге. – А чего спеть-то?
– Чего-нибудь, – сказала Валькина подруга жеманно.
– Про любовь, – вдруг сказала Инка.
Он поднял голову и уставился на нее. Валькина подруга прыснула. Инка стояла, красная, как рак.
– А кто – Анюта? – вдруг спросил он.
– Я, – сказала Анюта звонко, как в школе.
Он перевел взгляд на нее, потом опустил его на гитару.
– Я и играть-то не умею…– пробормотал он как будто сам себе. – Ну, я попробую, – он взглянул на них, и сыграл: трам, трам, трам. Потом он стал петь. Вот что он пел.*
* Этот рассказ был написан в качестве учебного задания «10-минутная киноновелла» на 2-м курсе сценарного факультета ВГИКа. В этом месте приводилась песня Анны Герасимовой, которую можно, в силу выбранной специфики, представить как клип, озвученный А. Герасимовой. Заключительные строчки: «Девочка Аня ест геркулес… Лес без названья – где этот лес?» соотносятся с заглавием рассказа. (Вообще заглавие было позаимствовано из эссе Санты «Девочка и лес».)
– Всё, – сказал он. Пел он не очень-то громко. Он закрыл струны рукой и стал смотреть на Валькину подругу.
– Вы, наверно, баптист, – после молчания сказала другая Валькина подруга, длинноносая. – У них все песни такие.
– Не может быть! – Он нахмурился. – Почему вы это подумали? Нет, я не баптист – какой я баптист! Они совсем другие, мне кажется.
– А вы вот эту можете? – спросила Валькина подруга Люба. – Милиён, милиён, милиён алых роз…
Он покачал головой:
– Нет, эту я не могу.
– Такая песня хорошая, – сказала Валькина подруга с сожалением. – Моя любимая.
– Вы перепишете слова? – сказал он. – Я тогда спою.
Валькина подруга захихикала.
– А вы из города? – спросила некрасивая Лада.
– Да, – согласился он. – Зурбаган – знаете?
Они переглянулись.
– Это, может, в Грузии, – сказала Валькина подруга. – Вы из грузин? – Он уже снова играл; и кивнул. – Ой, как вы музыку любите, – сказала Валькина подруга. – Приходите сегодня на танцы к нам, наши мальцы на магнитофоне крутят – все как в городе!
– Дискотека, – сказала Лада вроде как никому.
– Спасибо, – сказал он, продолжая играть.
Девки ушли, а он пошел в дом спать. Анюта походила по огороду, съела несколько крыжовников. Подошла к лестнице, подумала и залезла на крышу. Среди листьев красными пятнами выделялись крашеные яблоки. Она прошла по крыше. Здесь валялись его свитер и куртка. Анюта слезла и пошла в дом тоже.
Он лежал на диване в комнате. Анюта вошла, посмотрелась в зеркало, искоса глянула на него. Он лежал с закрытыми глазами. Анюта постояла, потом спросила:
– Вы еще не спите?..
– Нет, – сказал он с закрытыми глазами.
– А зачем вы яблоки красили.
Он молчал так долго, что Анюта уже подумала, что он заснул. Но тут губы шевельнулись.
– Ни с кем не спорить это уже пьянство, друг мой Саша говорил.
Анюта стояла, глядя на него. Но он все равно глаз не открывал. Анюта медленно вышла из комнаты.
В клубе горел красный свет. Посередине уже топтались пары, танец был медляк. Анюта зашла с Инкой. Они остановились недалеко от входа.
Музыка играла громко.
– А у Сильченки штаны как у тебя, – прокричала Инка на ухо.
Сильченко и другие мальцы стояли далеко в противоположном углу. У Сильченко были штаны как у Анюты.
– Вовсе не такие! У меня – во, смотри, карман какой!
– Ну почти такие, – прокричала Инка.
Сильченко, кажется, смотрел на нее. Вдруг Анюта вздрогнула. Это был пьяный парень из другой деревни, он взял ее за руку.
– Можно вас?
– Можно, – ответила Анюта с достоинством.
Они стали танцевать. Анюта через его плечо видела Сильченко, он ни с кем не танцевал, но потом парень поворачивал ее, и Сильченко оставался за спиной.
– Как тебя звать? – сказал пьяный парень ей на ухо.
– Аня.
Танец кончился, но он не хотел ее отпускать. Анюта вырвалась и пошла к выходу.
