Возвращение - [33]

The sergeant comes nearer.	Унтер-офицер подходит ближе.
"It's revolution," he says quietly, "and who isn't for us is against us."	- У нас революция, - твердо заявляет он, - и кто не с нами, тот против нас.
Willy laughs.	Вилли смеется:
"Bloody fine revolution, no mistake! withy our Society for the Removal of Shoulder-Straps! If that'sall you want-" He spits contemptuously.	- Хороша революция, если ваше единственное занятие - срывать погоны... Если это все, чего вы добиваетесь... - Вилли презрительно сплевывает.
"Not so fast, mate," says the one-armed man now walking swiftly toward him. "We do want a lot more! We want an end of war, an end of all this hatred! an end of murder!	- Нет, далеко не все! - говорит однорукий и быстро вплотную подходит к Вилли. - Мы требуем: конец войне, конец травле, конец убийствам!
That's what we're after. We want to be men again, not war machines!"	Мы больше не хотим быть военными машинами! Мы снова хотим стать людьми!
Willy lowers his hand-grenade.	Вилли опускает руку с гранатой.
"A damned fine beginning that was, I must say," he says, pointing to Ludwig's trampled bandage.	- Подходящее начало, - говорит он, показывая на растерзанную повязку Людвига.
Then with a few bounds he makes for the mob. "Yes, you cut along home to your mothers, you snotty-nosed brats!" he roars as they give back before him. "Want to be men, do you?	В два прыжка он подскакивает к солдатам. -Марш по домам, молокососы! - рявкает он вслед отступающему отряду. - Вы хотите стать людьми?
Why, you aren't even decent soldiers yet!	Но ведь вы даже еще не солдаты.
To see the way you hold your rifles, ft makes a man scared, you'll be breaking your fingers next!"	Страшно смотреть, как вы винтовку держите. Вот-вот руки себе переломаете.
The gang starts to run.	Толпа рассеивается.
Willy turns round and stands towering before the sergeant.	Вилли поворачивается и во весь свой огромный рост выпрямляется перед унтер-офицером:

"And now I have something to say to youl We've had as much a bellyful of this business as you; and there's going to be an end of it, too, that's certain.	- Так, а теперь я скажу кое-что и тебе. Мы тоже по горло сыты всей этой мерзостью. Что надо положить конец - ясно.
But not your way.	Но только не таким манером.
What we do we do of ourselves; it is a long time now since we have taken orders from any man.	Если мы что делаем, то делаем по собственной воле, а командовать собой пока еще никому не дадим!
But see now!" Two rips, and he has torn off his shoulder-straps. "I'm doing this because I myself wish it; not at all because you wish it.	Ну, а теперь раскрой-ка глаза, да пошире! - Двумя движениями он срывает с себя погоны: - Делаю это потому, что я так хочу, а не потому, что вам этого хочется!
It's my business-understand?	Это мое личное дело.
But that chap," he points to Ludwig, "he's our lieutenant, and he's keeping his-and God help any man who says he's not!"	Ну, а тот, - он показывает на Людвига, - наш лейтенант, и погоны на нем останутся, и горе тому, кто скажет хоть слово против.
The one-armed man nods.	Однорукий кивает.
Something in his face quickens.	Лицо его выражает волнение.
"I was there, too, mate," he blurts out. "I know what is what, as well as you do.	- Ведь я тоже был на фронте, чудак ты, - с усилием говорит он, - я тоже знаю, чем это пахнет.
Here . . ." he shows his stump excitedly, "Twentieth Infantry Division, Verdun."	Вот... - волнуясь, он протягивает свой обрубок. -Двадцатая пехотная дивизия. Верден.
"So were we," says Willy laconically. "Well-good luck."	- Тоже там побывали, - следует лаконичный ответ Вилли. - Ну, значит, прощай!
He puts on his pack and slings his rifle once more.	Он надевает ранец и поднимает винтовку.
We march on.	Мы трогаемся в путь.
As Ludwig passes him, the sergeant with the red armband suddenly brings his hand to his cap, and we understand his meaning. He is saluting not a uniform, not the war-he is saluting his mates from the Front.	Когда Людвиг проходит мимо унтер-офицера с красной нарукавной повязкой, тот берет под козырек, и нам ясно, что он хочет этим сказать: отдаю честь не мундиру и не войне, я приветствую товарища-фронтовика.
Willy's home is nearest.	Вилли живет ближе всех.
He waves gaily across the street in the direction of the little house.	Растроганно кивает он в сторону маленького домика:
"Hullo, you old horsebox !-Home is the sailor!"	- Привет тебе, старая развалина! Пора и в запас, на отдых!
We propose to wait for him but Willy refuses.	Мы останавливаемся, собираясь прощаться. Но Вилли протестует.
"We'll see Ludwig home first," he says, spoiling for fight. "I'll be getting my potato-salad and my curtain lectures quite soon enough."	- Сперва Людвига доставим домой, - заявляет он воинственно. - Картофельный салат и мамашины нотации от меня не убегут.
We stop a while on the road to spruce ourselves up so that our parents shall not see we have come fresh from a fight.	По дороге еще раз останавливаемся и по мере возможности приводим себя в порядок, - не хочется, чтобы домашние видели, что мы прямо из драки.

I wipe Ludwig's face and we take off his bandage to cover up the traces of blood, so that his mother may not be alarmed.