Возвращение Пиньки - [6]

—  Как! — воскликнул я.

Она спрятала глаза.

—  Под сохранную расписку до его возвращения, — и так как я молчал, объяснила мне, — ну всю душу из меня вытянула — зацепит лапой за платье и тянет. А у меня и так все из рук падает. Вот уж вернется наш хозяин…

Но Нинин хозяин все не ехал и не ехал, а слал жизнерадостные открытки, а потом и открытки перестал слать — замолк совсем, и Воспитанница так и осталась в зоопарке. Но однажды Нина позвонила мне и, не здороваясь, сказала:

—  У меня такое горе — погибла Воспитанница!

—  Как так? — обомлел я.

—  Все я виновата, — голос у Нины дрожал, — оказывается, они там стали ее запирать, а меня не было целую неделю. Она три дня , привыкнет. Куда! У нее же характер Николая — с ними злом ничего не сделаешь! Вечером ее стало рвать, а утром пришли, а она уже холодная, — что ж я теперь ему… — голос у Нины дрожал, и она замолчала.

Так погибла Воспитанница моего друга — остались ворон, золотые вуалехвосты, филин Попка да суслик .

III

Шли дни и месяцы. 

Золотые вуалехвосты , ворон и Попка улетели, только  — любовь и гордость Николая — все жил и портил мебель. Он словно чувствовал, что у него все впереди.

Так и случилось.

В 44-м году зимой театр решил поставить для клубов и госпиталей какую-нибудь мелодраму  и позабористее.

Остановились на «Соборе Парижской Богоматери».

Нашли старую инсценировку, перепечатали, да и передали мне с просьбой почистить и поджать.

Я очинил карандаш, да и начал крестить. Массовые сцены — прочь! Вставные номера — прочь! Все, что не умещается на трех досках поверх двух бочек (Гете — Клейсту) — тоже — прочь! Так я вычеркнул примерно 25 % текста, и пьеса приобрела легкость необыкновенную. В таком виде ее начали репетировать и месяца через три пригласили меня на прогон.

Мне понравилось все, кроме цыганочки, . Ее играла Кручинина. Ну, слов нет, заслуженная артистка республики  очень хорошая актриса, и Анну Каренину или Любовь Яровую она исполняет отлично, но ведь  эта тоненькая, легкая, это  — она танцует, поет и водит по улицам старого Парижа белую козочку с позолоченными рожками. Танцевала и Кручинина, — но, товарищи! Ведь спектакль будут смотреть молодые ребята, они толк понимают, на все наши условности им плевать; если в тексте стоит 18 лет, то не давайте же сорок! И потом наружность, наружность! Ведь  красавица, а что такое Кручинина? Так я и сказал режиссеру.

—  Да, конечно, — ответил он мне невнятно, — мы об этом уже думали, но…

Тем дело пока и кончилось, но вот однажды,  домой, я застал у себя Нину. Она крепко спала на диване, подложив под голову ладошку.

На стуле лежала сумочка, под стулом валялась роль. А на пуфе столбиком стоял , подозрительно смотрел на меня и подсвистывал. Я погрозил кулаком  и вышел — надо было открывать консервы, ставить самовар и поить чаем обеих подруг. Когда через час влетела Ленка, я уж успел занозить об лучину руку и замазаться сажей.

Она ахнула и оттолкнула меня от самовара.

—  А Нинка где? Лежит, книжечку читает? — спросила она, вырывая у меня косарь, — ох уж эти барыни! Ниночка, ты же обещала мне…

—  Тсс! Она спит!

—  А-а! — сразу осела Ленка. — Ну-ну, пусть спит. Она, верно, чуть с ног не валится. Послушай! — Она подошла ко мне и понизила голос. — Ты что-нибудь понимаешь? Ведь если Николай не вернется, я не знаю, что с ней будет. Вот сломал ! И чем? Они же постоянно ругались! — она засмеялась. — За три дня до войны я его встретила на улице — бежит! Ничего не видит! Я — «Стойте! Куда вы?» — «А… Леночкадравствуйте, дорогая… Все хорошеете и хорошеете? Да понимаете, портфель я где-то…» Ну, я чуть ему не сказала: «А ну, пощупайте скорее — голова-то у вас на месте?»

Я только что открыл рот, как вошла Нина. Волосы у нее пристали к лицу, глаза еще спали, она улыбалась и поправляла прическу.

—  Полюбуйтесь на гостью — пришла и завалилась спать. Леночка, в ванной какое полотенце твое? Здравствуйте, Сережа, я ведь к вам по делу!

—  Петь и танцевать будет, — улыбнулась Лена и, подойдя, убрала ей со лба волосы. — Вчера был такой скандал — Кручинина наотрез отказалась играть. Началось все с танцев. Худрук посмотрел и говорит режиссеру: «От танцев Серафимы Ивановны я вас прошу отказаться, репетируйте с дублершей». Она: «Как?» — и к Нинке: «Рано вы, Ниночка, лезете в звезды». А я ей…

—  Ну, ты наговоришь, — нахмурилась Нина, — в общем, Сережа,  играю я, и вот кое-что мне нужно от вас дополучить… Дело-то вот в чем… — она полезла в сумочку.

Оказалось, что танцевать Нина будет с козочкой. Так и полагается по Гюго. Такая козочка есть — рожки у нее золотые. Сейчас козочка заканчивает курс наук в уголке Дурова и дней через двадцать будет готова к выходу. Так вот, ее надо отразить в тексте.

—  Ниночка, а зачем она вам?  ее? А?

—  А вы представляете, как обрадуются раненые, когда увидят козочку? — ответила Нина.

—  Ты опять рысь заведи, — серьезно посоветовала ей Ленка, — пусть она пляшет! Что там коза? Без рыси ничего не выйдет!