— Не пытайся меня запугать, — сказал Кёго своим спокойным и ровным тоном. — То, что я совершил, было небольшое преступление, но оно будет сопровождать меня всю жизнь до самой смерти. Действительно, оно сделало мою жизнь такой, какая она есть, и поэтому я хочу, чтобы ты помнила об этом. Но то, что ты сделала, напоминает мне о средневековой королеве Наварры. Если ей понравился мужчина, она заставляла его спать с ней, а на следующее утро приказывала своим слугам запихнуть его в мешок и бросить живым в Сену. Ты красивый цветок, мадам, но, как я узнал, у тебя есть шипы. Не терзай меня и скорее переверни бубновую даму, чтобы повернуть мою месть против меня и оставить меня ни с чем. Ты же сильный человек.
— Может, вы меня простите? Вы не представляете, как я раскаиваюсь в том, что совершила.
— Я уже больше не заинтересован в прощении или осуждении. Я был даже восхищён твоим решительным поступком. Это было так не по-японски. Именно поэтому я решил бороться с тобой на невыгодных для меня равных условиях. Почему ты так уверена в том, что проиграешь? — Если это так, то тебе должно повезти. Начинай! Если мы сейчас это не решим, то будем всегда сожалеть, и не только я, но и ты. У тебя же сильный характер. Поэтому ты и заинтересовала меня, когда мы впервые встретились. Будь сегодня сама собой, чтобы я ещё долго помнил тебя такой, какая ты есть. Завтра я уезжаю, и это наш последний вечер вместе.
— А, значит, вы всё-таки уезжаете? Хорошо. Вы снимете эту колоду?
Саэко почувствовала, что она может выиграть эту простую игру, и ей страстно захотелось сделать это. Кровь хлынула к её лицу. Она сама сняла колоду и положила карты на стол.
— Если бубновая дама придёт первой, значит, я выиграла. Это так?
— Совершенно верно, мадам.
— Чистое везение.
— Верно, чистое везение.
Саэко выпрямилась. Со спокойной элегантностью белого цветка она протянула руку, которая, вопреки её опасениям, даже не задрожала, к колоде и стала одну за другой вынимать из неё карты, бросая их на стол лицом вверх.
— Где же она?
— Она придёт, мадам. Вы выиграете.
Когда вместо неё появилась чёрная как ад пиковая дама, Саэко открыла рот от изумления.
— Я выиграл? — спросил Кёго. — Боюсь, что удача была не на твоей стороне.
Он начал переворачивать оставшиеся в колоде карты и не был даже удивлён тем, что бубновая дама оказалась второй сверху. Он знал, что такое часто случается, и не стал утешать Саэко.
— Я уезжаю завтра рано утром. А сейчас разреши мне сказать спокойной ночи.
Когда Саэко на следующее утро пришла в его гостиницу, он уже уехал на станцию Одавара, чтобы успеть на первый проходящий экспресс. Ветви деревьев в саду чётко выделялись в лучах утреннего солнца на фоне холодного осеннего неба. Он оставил для неё конверт, в который был вложен аккредитив, выписанный на Гонконг-Шанхай банк, и записка с просьбой пожертвовать точно такую же сумму её собственных денег в благотворительный фонд помощи беспризорным детям и другим жертвам войны. Он подписал его как «Ahasuerus». Саэко уже забыла, что по преданию так звали еврея, который оскорбил Христа, когда его вели на казнь, и за это был приговорён к бессмертию и вечному скитанию по земле. В эту подпись Кёго вложил одиночество и муки «Ahasuerus».
УДК 82/89 ББК 84(5Я)
© Ф. Тумахович, перевод, 2007
ISBN 978-5-275-01050-3
© ТЕРРА-Книжный клуб, 2007
Дзиро Осараги
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Редактор Н. Князева
Художественный редактор И. Марев
Технический редактор Л. Платонова
Корректор Т. Топчий
Компьютерная вёрстка С. Воронов
Подписано в печать 03.04.07.
Формат 50x90/16. Бумага офсетная.
Гарнитура «Таймс». Печать офсетная.
Усл. печ. л. 17,43. Уч. — изд. л. 13,2.
Заказ № 0713360.
ТЕРРА-Книжный клуб.
127206, Москва, Чуксин тупик, д. 9.
Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленного оригинал-макета
в ОАО «Ярославский полиграфкомбинат».
150049, Ярославль, ул. Свободы, 97.
