Возвращение - [88]
Он хлопнул в ладоши и ждал реакции, задумчиво положив руки на стол, но затем всё же не мог удержаться от улыбки и прервал молчание.
— Как будто вижу сон. Насколько всё-таки маленькая Япония. Однако ты, хотя и случайно, но пришла вовремя. Завтра меня уже здесь не будет.
— Вы уже уезжаете? Я полагаю, в Кобэ?
Он поднял глаза и, глядя на неё, сказал:
— А ты хорошо осведомлена. — Затем, улыбнувшись, продолжал: — Да, на некоторое время я вернусь в Кобэ, а оттуда в более отдалённые места… А куда, ещё сам не знаю. Буду путешествовать. Сначала в Гонконг или Шанхай. Днём позже, и ты бы меня не застала.
— Значит, снова за границу.
— Такова моя судьба.
— И это после того, как вы, наконец, вернулись в Японию?
— Маленькая страна, мадам, — сказал он намеренно чётким тоном. — А потом, я, по-моему, говорил тебе об этом в Сингапуре, что по характеру я, кажется, более приспособлен к жизни за границей. Таким путём я могу избежать эмоциональных сложностей и смириться со своим одиночеством, не обманывая себя. Я вернулся в Японию. Милая сердцу родина, родные места. Но оказалось, что с таким же успехом на моём месте мог бы оказаться иностранный турист, впервые приехавший в Японию. Это очень грустно, но для меня уже не имеет значения.
Он отвернулся, и его лицо приобрело напряжённое выражение, как будто он боролся со своим одиночеством. Но, похоже, он взял себя в руки, и к нему вернулось прежнее самообладание.
Вместе с тем создавалось впечатление, что Кёго полностью предал забвению прошлое. Саэко была испугана, потому что его поведение было для неё совершенно неожиданным, поэтому и её взволнованные чувства пребывали в полной растерянности. Он, похоже, спокойно смотрел на неё, и в его пристальном взгляде не было враждебности. Неужели он забыл то, что она сделала? Или, может, он и не знает, что это сделала она?
Неожиданно он заговорил совсем о другом.
— Я встретился со своей дочерью, мадам.
Он вздохнул и не пытался скрыть этого. Хотя он выглядел совершенно спокойным, в его глазах появился особый блеск.
— Это было единственным достижением в моём приезде в Японию. И это было крупным достижением. Оно придало мне мужества продолжать жить. Как я могу описать это, и, вообще, как можно описать словами, какое значение имеет для тебя ребёнок? Я могу быть удивительно безразличен к моей жене, но не к моей дочери. Я сам был поражён, как сильно я полюбил её.
В его словах проявилась устрашающая эмоциональная сила, которая как бы связала Саэко, хотя она и хотела что-то сказать, но поняла, что банальные слова здесь неуместны.
Кёго продолжал более тихим голосом.
— Сейчас я могу уехать без сожаления. Я знаю, что куда бы я ни приехал, я буду вновь один среди людей, которые не имеют ко мне никакого интереса. Когда я проснусь утром, я буду один. Выйдя на улицу, я тоже буду один. А вечером я буду возвращаться один в свою комнату и ложиться в холодную кровать. Такова будет моя жизнь. Но в этот раз, мадам, я никогда не забуду, что у меня есть дочь, дочь, воспитанная жить мужественно, и буду постоянно вспоминать об этом. И я надеюсь, что однажды придёт счастливое время, когда я смогу вновь встретиться с ней. Я буду жить этой надеждой всё время, скитаясь по загранице. Моё возвращение было коротким, я едва ли посмотрел страну, но оно дало мне этот ценный подарок, и я удовлетворён. Так что, я вновь уезжаю.
Он уже выпил довольно много. Когда принесли стакан, он налил коньяк для Саэко, наполнив также и свой стакан, который осушил одним залпом. Он, как и раньше, мог выпить довольно много.
— Когда думаешь о ребёнке, твоё сердце становится чище. В этом смысл быть родителем, не правда ли, мадам? — Его голос был нежным и наполнен глубоким чувством. Он замолчал, как будто прислушивался к шуму воды в саду, но через минуту поднял глаза и сказал почти шёпотом: — Страна кишит разными людьми! А что ты хочешь?
Его глаза широко раскрылись, как будто он только что проснулся, и его большие зрачки пристально смотрели на Саэко.
— Ты, действительно, очень странная женщина.
Подобно тому, как цветок при порыве ветра начинает испускать свой аромат, Саэко неожиданно широко улыбнулась. После принятия ванны она с особой тщательностью наложила косметику на своё лицо, и её кожа как бы светилась изнутри. Она смело сказала:
— Я пришла, готовая на всё. Поступайте со мной, как хотите.
— Обиды отложим на потом. Может, я тебе даже воздам должное. Но ты, как всегда, красива.
— Вы насмехаетесь надо мной.
— Ты хочешь сказать, что ты так не думаешь? Не занимайся японским самоуничижением. Хотя ты и живёшь в Японии, ты не японка.
Саэко сделала вид, что она его не понимает, как это было в Сингапуре, когда Кёго спросил её о бриллиантах, но даже эта явная ложь не отразилась на её красоте.
— Это, действительно, потрясающе. Ты живёшь разумом. Редкое явление среди японских женщин, не правда ли? И при этом ты не чувствуешь себя одинокой.
— Едва ли это так!
— Нет, это так. В тебе нет ни капли сентиментальности, свойственной японским женщинам. Наверное, ты даже сильнее, чем я. Более года я был в заточении в одиночной камере тюрьмы Малакки. С трёх сторон голые стены и железная дверь с четвёртой. Я знал, что война должна скоро кончиться, но не мог представить себе, что будет потом, поэтому я проводил время, вспоминая прошлое. Я пытался восстановить каждую мелочь, и это меня как-то развлекало. В то время ты мне была настолько ненавистна, что даже просто убить тебя было бы для меня мало. В то же время я как ни странно восхищался тобой. Если выйду живым, думал я, обязательно отомщу тебе. У меня было больше чем достаточно времени обо всём подумать. Всё, что я мог видеть из своей камеры через маленькое окошко под потолком, это только листья верхушки пальмы. И кроме этого только бетонные стены и кровать. И так изо дня в день. В подобном положении неизбежно возникают различные мысли. Иногда я думал, что могу сойти с ума. И в такие минуты единственным спасением было думать о человеке, которого ненавидишь всем сердцем. Ненавидеть кого-либо полезно для здоровья. Ты строишь планы, что предпринять, когда выйдешь на свободу, чтобы заставить страдать предмет твоей ненависти, и от этого становится легче. Вот так рождаются демоны мщения. Посади человека в бетонный колодец, и он будет способен на любую жестокость.
This book has been selected by the Japanese Literature Publishing Project (JLPP), which is run by the Japanese Literature Publishing and Promotion Center (J-Lit Center) on behalf of the Agency for Cultural Affairs of JapanПеред Вами первый перевод на европейский язык знаменитой исторической эпопеи Дзиро Осараги «Ронины из Ако».Эта книга, написанная почти сто лет назад по мотивам героического предания о сорока семи ронинах, навсегда завоевала сердца японских читателей и стала популярнейшим народным романом.
Юрий Вафин – один из самых загадочных персонажей Рунета. Его каналы и соцсети привлекают десятки тысяч подписчиков, его цитируют и приглашают на интервью, его постов ждет огромная аудитория – но никто не знает, как он выглядит. Искрометная интеллектуальная сатира под маской дворового фольклора и автор, упорно сохраняющий инкогнито – вот рецепт успеха Вафина. Этак книга собрала лучшие тексты Юрия Вафина. По ней можно гадать, из нее можно черпать мудрость, ее можно цитировать. Невозможно лишь одно – остаться к ней равнодушным.
Много лет назад группа путешественников отправилась в «тур обреченных» в Ад, штат Техас. Вскоре после их судьбоносного путешествия город был обнаружен техасским полицейским-спецназовцем Гарреттом Паркером. За проявленный героизм, Гаррет был повышен до Техасского Рэйнджера. С того рокового дня прошло более десяти лет. Но что-то ужасное происходит снова.Сначала бесследно исчезали водители, а теперь из Эль-Пасо в рекордных количествах исчезают дети. Гарретт отправляется обратно в этот район для расследования.
Был жаркий день в Вирджинии, во время Великой Депрессии, когда автобус сломался на пустынной лесной дороге. Пассажирам было сказанно, что ремонт продлится до завтра, так что… Что они будут делать сегодня вечером? Какая удача! Просто вниз по дороге, расположился передвижной карнавал! Последним человеком, вышедшим из автобуса, был писатель и экскурсант из Род-Айленда, человек по имени Говард Филлипс Лавкрафт…
Высокий молодой человек в очках шел по вагону и рекламировал свою книжку: — Я начинающий автор, только что свой первый роман опубликовал, «История в стиле хип-хоп». Вот, посмотрите, денег за это не возьму. Всего лишь посмотрите. Одним глазком. Вот увидите, эта книжка станет номером один в стране. А через год — номером один и в мире. Тем холодным февральским вечером 2003 года Джейкоб Хоуи, издательский директор «MTV Books», возвращался в метро с работы домой, в Бруклин. Обычно таких торговцев мистер Хоуи игнорировал, но очкарик его чем-то подкупил.
Два великих до неприличия актерских таланта.Модный до отвращения режиссер.Классный до тошноты сценарий.А КАКИЕ костюмы!А КАКИЕ пьянки!Голливуд?Черта с два! Современное «независимое кино» — в полной красе! КАКАЯ разница с «продажным», «коммерческим» кино? Поменьше денег… Побольше проблем…И жизнь — ПОВЕСЕЛЕЕ!
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.
Роберт Музиль - австрийский писатель, драматург, театральный критик. Тонкая психологическая проза, неповторимый стиль, специфическая атмосфера - все это читатель найдет на страницах произведений Роберта Музиля. В издание вошел цикл новелл "Три женщины", автобиографический роман "Душевные смуты воспитанник Терлеса" и "Наброски завещаний".
Роман Реймона Радиге потрясает своей искренностью и простотой. Это повествование о болезненном взрослении, о первой любви, о муках ревности — о том, что навсегда остается в нашей памяти, в каком бы возрасте мы ни находились.
В книгу английского писателя Томаса де Квинси (1785-1859) вошло самое известное его произведение `Исповедь англичанина, употреблявшего опиум`. Это повесть о `радостях и горестях` опиума, болезненной к нему привязанности и ее последствиях, оказываемых на психику человека. Написанная в начале XX века `Исповедь` не утратила своей актуальности до наших дней.
Филлис Дороти Джеймс (род. в 1920 г.) – английская писательница, которую нередко называют новой Агатой Кристи. Ее произведения отличает достоверность, точность психологических портретов, захватывающая детективная интрига. В книгу включен роман «Лицо ее закройте» (1962), с которого началось восхождение писательницы на литературный олимп.