Возвращение домой - [327]

Он улыбнулся:

– Мне нравится, как ты это сказала.

– Сказала что?

– Мы с Джесс. Звучит так, как будто вы никогда не расставались.

– Разве это не чудо, Хьюго? Такое бывает только во сне. Со стороны может показаться, будто мы никогда не разлучались, но я до сих пор просыпаюсь по ночам и спрашиваю себя: не приснилось ли мне все это? И только когда включу свет и увижу ее, спящую на другой кровати, – убеждаюсь, что все это реальность.

– Как она?

– Чудесная девочка. Удивительно стойкая. Потом, в будущем, могут возникнуть проблемы – физические или психологические. Но пока создается впечатление, что из всех испытаний она вышла победителем.

– Где она сейчас?

– Боб повез ее в зоопарк. Она хотела посмотреть на аллигаторов.

– Жаль, что я не застал ее.

– Они должны скоро вернуться. Посиди до их прихода.

– Не могу. Я приглашен на коктейль к главнокомандующему. Если опоздаю, попаду под трибунал.

Их беседа была прервана появлением Томаса, который принес на подносе чай. Хьюго наклонился вперед и пододвинул столик, Томас с обычной своей церемонностью поставил поднос, поклонился и удалился.

Когда он ушел, она сказала:

– Я знаю, Боб рассказал тебе обо всем – о Джесс, о лагере на Яве… А рассказывал ли он о Гасе Каллендере?

– Кто это?.. Хочешь, чтобы я побыл хозяюшкой и разлил чай?

– Да, будь добр. Вижу, что он ничего не говорил. Необыкновенный случай. Это произошло утром того же дня, когда мы узнали, что Джесс жива. Ты знаешь об этом госпитальном судне, об «Орионе», с освобожденными военнопленными из Бирмы?

– Да. Оно останавливалось у нас на день, отплыло тем же вечером.

– Так вот, меня в числе прочих командировали встретить сошедших на берег… – Он подал ей чашку, и вокруг распространился свежий аромат китайского чая с лимоном, но чай был еще слишком горячий, и она поставила чашку с блюдцем себе на колени. – И там был этот человек, капитан полка «Гордонские горцы»…

Она рассказала ему о поразительной встрече с Гасом. О том, что считала Гаса погибшим и вдруг увидела его живым; о том, как поехала с ним в «Галле-Фейс»; о трогательной сцене со стариком-метрдотелем; о бутылке виски «Блэк-энд-уайт». Рассказала, какой Гас был из себя, как он был одет и как она посадила его в такси и они простились.

– А потом я вернулась сюда и даже в дом войти не успела, как появляется Боб и говорит мне, что Джесс жива. А ведь я не чаяла уже никогда увидеть ни ее, ни Гаса! И все – в один день! Ну не удивительное ли совпадение, Хьюго?

– Поразительное, – согласился Хьюго, его и вправду впечатлил рассказ Джудит.

– Только вот за Гаса я беспокоюсь. Его старики-родители умерли, пока он был в плену и строил эту железную дорогу; в Рангуне ему сообщили об их смерти. Больше родных у него не осталось. Ни братьев, ни сестер. Чувствую, невеселое у него будет возвращение.

– Где он живет?

– Где-то в Абердиншире. Я не слишком хорошо его знала. Он был другом моих корнуолльских друзей, гостил у них летом перед войной. Тогда-то я с ним и познакомилась, и с тех пор мы больше не встречались. До того самого дня, когда я увидела его на Гордонз-Грин.

– У него есть свой угол?

– Да. Я думаю, это какое-то большое имение. Проблем с деньгами, во всяком случае, не замечалось. Он учился тогда в Кембридже, а до того – в Рагби. И разъезжал в очень элегантной и мощной «лагонде».

– Ну, тогда, я думаю, можно за него не волноваться.

– Но люди, Хьюго, это ведь тоже важно! Родственники, друзья…

– Если он служил в шотландском полку, у него не будет недостатка в друзьях.

– Надеюсь, что так, Хьюго, очень надеюсь.

Чай остыл. Джудит взяла чашку и отпила немного; по телу разлились тепло и в то же время бодрость. Все еще думая о Гасе, она сказала:

– Но я не должна терять его из виду.

– А тебя кто ждет дома?

– Развеселая женская компания, – засмеялась она.

– А Джесс?

– Рано или поздно она пойдет в школу. Пожалуй, попозже. Она заслужила небольшие каникулы – немножко времени, чтобы привыкнуть к новому месту, осмотреться, отдохнуть.

– Значит, ты возвращаешься в круг друзей и родных.

– Да.

– И нет никакого пылкого обожателя, который ждет не дождется твоего возвращения, чтобы надеть на твой пальчик обручальное кольцо?

Иногда трудно было понять, шутит Хьюго или говорит серьезно. Она посмотрела ему прямо в лицо и поняла, что он не шутит.

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что, если таковой мужчина имеется, я бы сказал, что ему крупно повезло.

Она взяла свою чашку и наклонилась, чтобы поставить ее на столик.

– Хьюго, я бы очень не хотела, чтоб ты думал, будто я просто тебя использовала.

– У меня никогда не возникло бы подобной мысли. Просто я оказался рядом, когда у тебя была тяжелая полоса. Я только жалею, что у нас было так мало времени.

– Мы уже говорили об этом раньше. Вряд ли от этого что-нибудь изменилось бы.

– Да. Наверно, ты права.

– И тем не менее все было прекрасно. Наша встреча и все, что мы делали вместе. Война кончилась, и, оказывается, ей не удалось уничтожить все те простые маленькие радости, тривиальные мелочи, которыми люди занимались раньше. «Только любовь я могу тебе дать, крошка», танцы при луне, покупка нового платья, хихиканье над ужасной Мойрой Барридж. Все такое незначительное и вместе с тем крайне важное. Я так тебе благодарна. Кто еще мог бы вернуть, воскресить все это для меня, если бы не ты!